на земли шумеров вторгались дикие орды жестоких и ненасытных горцев.
Обо всём этом повествуется в мифе, посвящённом героическим подвигам хитроумного бога Нинурты. Легенда рассказывает о том, как «молодой бог», подстрекаемый «верным Шаруром» (олицетворение оружия Нинурты), с «оружием, которое разит многочисленных врагов», вступил в борьбу с Асагом, жестоким и злым демоном, обитающим в горах. Нинурта ринулся в бой против Асага, но хотя сердце его было мужественным, не устоял перед своим противником и улетел, «словно птица». Шарур не покидает своего господина в беде, он поддерживает в нём боевой дух, взывает к его мужеству, обещает победу. Ещё раз в блеске молний и шуме ветра бросается в бой Нинурта. На поле битвы стоит ужасный грохот. Дрожит земля, бог то и дело меняет оружие и наконец, настигнув Асага, наносит ему смертельный удар.
Недолго радовалась страна победе над демоном. Поднялись первозданные воды Кура, «страны, откуда нет возврата», поднялись и залили землю, так что «вода жизни» не могла напоить поля, луга и сады. Боги Шумера, которые до тех пор «носили свои мотыги и корзины», т. е. следили за орошением и обработкой земли, не знали, что им делать. Вода, наполнившая Тигр и каналы, «не была водой жизни». На страну обрушился ужасающий голод, в каналах не было «хорошей воды», на высохших полях росла лишь сорная трава. В этой картине легко прослеживаются исторические реминисценции: тяжёлые последствия вражеского нашествия, в результате которого была разрушена ирригационная система и истреблены или угнаны в рабство люди. Жизнь в стране замерла. Следующий за этим рассказ о том, как Нинурта, собрав много камней, воздвиг стену, чтобы отгородить Шумер от «вод Кура», тоже, по–видимому, следует понимать как метафору; поэтическое описание каких–то мероприятий шумеров, направленных на защиту своей страны от вражеских набегов. Нинурта привёл в порядок водное хозяйство: отвёл «плохие воды» с полей, наполнил Тигр «животворными» водами, оросил ими пахотные земли, благодаря чему
Страна расцвела, Нинурта «избавил землю от печали», дух богов «преисполнил радостью». Богиня– мать Нинмах, следившая за подвигами «своего сына», пожелала проведать его и выразить своё восхищение. «Сын» приветствует её следующими словами:
«Враждебная страна», «ужас битвы, кипящей вокруг» Нинурты, — не относятся ли эти слова к стране, в которую совсем недавно пришли шумеры и только начали осваивать и обживать в борьбе с враждебными силами природы и частыми нападениями соседних племён? Что здесь описано — деяния бога или подвиги людей? Что это — миф о сверхъестественных силах или предание о событиях, действительно происходивших в незапамятные времена на этой угрюмой земле, мифология или, перефразируя изречение Хейзинги, отчёт о прошлом, представленный современниками событий в поэтической форме?
В конце мифа Нинурта благословляет насыпанную им гору Хурсаг, чтобы на ней были в изобилии хлеба и всевозможные растения, деревья и плоды, вино и мёд, чтобы на её склонах множились стада овец, коров и всяких «четвероногих созданий». После этого благословения бог шлёт проклятия камням, которыми пользовался в борьбе с ним Асаг. Зато камням, которые помогали ему, он посылает «доброе слово».
В мифе о возвращении Нинурты в Ниппур из далёкого путешествия содержатся восхваление этого бога и благодарность за одержанные победы. Нинурта фигурирует ещё в двух мифах. В одном из них рассказывается о посещении богом Эреду с целью получить от Энки благословение и «ме».
Богом, идентичным Ишкуру и Нинурте, олицетворяющим те же силы, был покровитель Киша воинственный Забаба. Забаба принадлежит к числу богов, редко упоминающихся в мифах. Самая обширная информация о нём содержится в короткой, в семь строк, песне в честь его храма в Кише:
Нингирсу, покровитель города Лагаша
Особенно часто современные учёные отождествляют с Нинуртой бога Нингирсу, покровителя города Лагаша. Это он, огромный и грозный, поднимает вверх большую сеть, полную захваченных в плен врагов, на «Стеле коршунов». О «сети Нингирсу», набрасываемой на врагов, рассказывают тексты надписей воинственных царей Лагаша. Уруинимгина, провозглашая свои реформы, подчёркивал, что он «заключил договор» с Нингирсу, богом, не терпящим несправедливости. Подобное «многообразие функций» бога восходит к тем временам, когда бог рода или поселения рассматривался как сила, определяющая всё, что имеет значение для благополучной жизни на земле.
Мы многое знаем о Нингирсу благодаря «Гимнам Гудеа», в которых нашли отражение как древнейшие верования, так и более поздние теологические построения, относящиеся к концу III тысячелетия. Хотя Нингирсу, как и все прочие шумерские боги, антропоморфен, в снах Гудеа он появляется отнюдь не в облике человека. Вспомним ещё раз этот выразительный фрагмент мифа:
