– Непоседы ужасные! – Гордон смотрел вслед детям с любовной улыбкой.
Из дома вышла хорошенькая светловолосая жена Гордона с подносом в руках.
Увидев мать, дети тотчас устремились к ней и стали бегать вокруг. Камилла шла к Неду и Джимми, собиравшим инвентарь.
Эта сцена несказанно тронула Бернарда.
– Красиво получается. – Камилла кивком показала на дорожку и поставила поднос на угол ближайшей скамейки. – Мужчины, похоже, вы умираете от жажды.
Джимми и Нед пробормотали «спасибо» и взяли стаканы с охлажденным напитком. Бернард сделал то же самое.
– Премного благодарен, Камилла. Я только что сказал твоему мужу, что он хорошо устроился.
– Он старается. – Камилла протянула стакан мужу, тот обнял ее и прижал к себе.
Вместе с бегавшими вокруг детьми они казались воплощением семейного счастья.
– Дом получился отличный, – сказал Бернард. – Гордон давно носился с этим проектом. И часто говорил о нем.
– О да, поговорить он любит…
– Неужели в раю тоже есть свои проблемы?
– Да нет. Просто он обещал взять няню, чтобы я могла работать неполный день, но дальше обещаний дело не идет.
– Тебе не нравится сидеть дома?
– Я сижу дома уже почти шесть лет. Я скучаю по работе… Пойми меня правильно. Я люблю своих детей, люблю быть вместе с ними. Но бывают дни, когда мне хочется пообщаться со взрослыми. Хочется чувствовать, что ты делаешь что-то важное… Я понимаю, что воспитание детей тоже важная вещь, но временами ощущаю себя существом второго сорта. По-твоему, это чушь?
Не этого ли боится Джойс?
– Нет, не чушь. Ты не хочешь жертвовать своими потребностями ради семьи.
– Вот именно. Я не хочу приучать Дженни к мысли, что когда она вырастет, то будет должна принести себя в жертву. Хочу, чтобы она была сама себе хозяйкой.
– Я никогда не задумывался над этой проблемой.
– Конечно, надо соблюдать какое-то равновесие. Дети для меня по-прежнему на первом месте. Но я не желаю чувствовать себя только матерью.
Бернард смерил ее задумчивым взглядом. До сих пор он считал, что роль домашней хозяйки Камилле по душе. Но разве современная женщина может бросить все ради семьи и детей?
– А равновесие соблюдать трудно? – спросил он.
– Очень. Я уже сейчас разрываюсь между домом и общиной. А если вернусь на работу, это будет еще труднее.
– И все же тебе хочется этого?
– Конечно.
– Скажи, ты жалеешь, что бросила работу ради семьи?
– Честно? – Дженни начала вырываться, и Камилла спустила ее на землю. – Иногда жалею.
– Бюро «Пикантная витрина». Джойс Робсон слушает.
– Привет, солнышко, – прозвучал в трубке низкий баритон Бернарда.
Джойс улыбнулась. По ее спине побежали сладкие мурашки.
– Привет. Извини, утром мне пришлось рано уйти. Ты так сладко спал, что я не захотела тебя будить.
– А следовало. Тогда мы начали бы день вместе. А ты бросила меня одного. – В голосе Бернарда слышалась наигранная обида.
Она засмеялась.
– Бедный зверь, прости меня!
Бернард обольстительно промурлыкал:
– Ты можешь заслужить прощение…
– Заслужу. Как это сделать?
– Пообедать со мной. Съездим куда-нибудь, чтобы тебе не нужно было готовить. А потом вернемся ко мне и примемся за десерт.
– Я бы с удовольствием, но обещала маме пообедать с ней «У Доменико». Ты знаешь, как она любит этот ресторан.
Бернард ахнул.
– Значит, ты будешь есть итальянские блюда… без меня?
Воспоминание о том, как она подбирала губами спагетти с его груди, заставило Джойс покраснеть.
– Сам знаешь, все это время я буду думать о тебе.
– Похоже, мне придется развлекаться в одиночку. Ладно… Закажу себе того самого лосося с трюфелями.
Теперь уже ахнула Джойс.
– Без меня? Ни за что! В рецепте написано, что трюфели мощный афродизиак, доводящий хряков до исступления. Их запах напоминает им запах самки.
– Угу… Могу представить себе, чем это может кончиться.
Она хихикнула.
– Именно так и написано в книге. Свиньи ищут трюфели, потому что этот запах их возбуждает.
– Кто мы такие, чтобы спорить с природой? Время от времени людям тоже следует давать себе волю.
– Ты прав.
– Если так, приходи на десерт.
Джойс ощутила жгучую досаду.
– Не могу. Дел много. После обеда нужно просмотреть кучу бумаг. К утру я должна подготовить несколько проектов договоров…
– Что ж, ладно. Делай свои дела.
– Бернард, мне очень жаль. Я ужасно соскучилась, но чувствую, что придется работать допоздна.
– Тебе следовало бы отдохнуть после бессонной ночи. Извини, что не дал тебе уснуть.
– Это было чудесно. Я ни о чем не жалею.
– Я тоже.
Наступила пауза. Джойс смотрела на экран монитора и чувствовала, что она не в силах положить трубку. Она закрыла глаза, представляя себе лицо Бернарда, вспоминая его страстные поцелуи и то, как он овладевал ею.
– Ну что ж, не буду тебя отвлекать… Мне только хотелось услышать твой голос. – Бернард сделал паузу. – Скажи на прощание что-нибудь сексуальное.
У Джойс тут же участился пульс. Она испустила тяжелый вздох.
– Твои поцелуи и прикосновения сводят меня с ума. Когда наши языки сталкиваются, я готова…
Тут раздался негромкий стук, и в щель просунулась голова Гилберта.
– У меня возникло несколько идей для «Тайных искушений». Не хочешь взглянуть?
Джойс выпрямилась.
– Да, конечно. Подожди минутку, ладно? – попросила она Гилберта. – Извини, Бернард, мне нужно работать, – сказала она в трубку. – Поговорим позже.
– Ладно. Мне тоже нужно бежать.
– Тогда завтра вечером?
– Да, завтра вечером.
Джойс положила трубку. Ее сердце гулко билось от ожидания. Казалось, завтра не наступит никогда.
8
Вечером она ждала мать в ресторане «У Доменико». Фрэнк Синатра сладко мурлыкал о старых временах, перекрывая негромкие голоса многочисленных посетителей. Об этой встрече они договорились
