дело действительно серьезно. Ты, конечно, прав – из-под защиты храма человека не может забрать даже сам император. Я мог бы похлопотать об этом, но не здесь, не в Центральном храме. Здесь тебе, вернее, ей, не понравится.
– Почему? – насторожился Бельфеддор.
Аттаннасис пристально посмотрел на девушку – так, что та снова смутилась и закрыла лицо платком, и ответил:
– Храмы уже совсем не те, что прежде, а жрецы отнюдь не святоши. Особенно здесь. Центральный храм, друг мой, настоящий рассадник разврата. Эта девушка слишком чиста и невинна, чтобы можно было вверять ее судьбу храму. Он безусловно защитит ее от опасностей мира, но не оградит от похоти жрецов. В этих стенах власть жрецов безгранична, они могут сделать с девушкой все, что им заблагорассудится, да и с тобой тоже, если вздумаешь вмешаться. Если Исинта понравится жрецам, а она им понравится, уверяю тебя, – они уже никогда не вернут ее в мир.
Исинта вжалась в седло и испуганно прошептала:
– Это жуткое место, господин. Прошу, не оставляй меня здесь.
Бельфеддор легонько похлопал девушку по колену, успокаивая ее, и озадаченно пробормотал:
– Я и не предполагал, что святое место может быть опоганено самими служителями культа. Со стороны они выглядят образцом добродетели.
– Но только со стороны, – ответил Аттаннасис. – На деле вся их святость давно прогнила. Жрецы такие же люди, как и все мы, только их пороки развиваются сильнее в стенах храмов, в условиях безнаказанности и всевластия. На людях они сама святость, но в глубине их обителей происходят гнусные оргии, какие не снились даже диким лесным варварам, что имеют привычку пировать на трупах поверженных врагов.
– Как же боги терпят такое святотатство?! – возмущенно воскликнул Бельфеддор.
«Боги еще и не такое терпят,» – угрюмо проворчал молчавший до сих пор демон.
– Что же нам делать? – озадаченно спросил Бельфеддор.
– Не отчаивайся, друг мой, – успокаивающе произнес Аттаннасис. – Еще не все святые места опоганены, как ты говоришь. Я знаю, кто сможет защитить твою спутницу. Идем, не будем терять время.
Аттаннасис повел Бельфеддора прочь с университетской площади в обход храмовой пирамиды. Мрак с Исинтой в седле последовал за хозяином.
– Куда ты ведешь нас? – спросил Бельфеддор юного провожатого.
– В Приморье, в портовый район, – ответил Аттаннасис. – В храм Забытых богов.
– Забытых богов? – переспросил Бельфеддор. – Что это означает?
– Он получил такое название за то, что в его стенах собраны статуи богов, давно забытых в наших краях, или умерших…
– Умерших? – опять удивился Бельфеддор.
– Именно так, – кивнул юноша. – Ведь боги – они как люди: так же рождаются и умирают. Они появляются, когда появляется потребность в них, и живы, пока жива вера людей в их могущество. Угасает вера – умирают и боги. Скажу по секрету, что и наши ногарские боги давно утратили свою силу, им самое время переселяться в храм Забытых богов.
– Не хочешь же ты сказать, что вера ногаров угасла, – не поверил Бельфеддор.
– Именно это я и хочу сказать. В храмы стекаются тысячи паломников, но это ровным счетом ничего не значит, большинство из них идет туда лишь в поисках новых зрелищ. Во время религиозных празднеств организуются помпезные шествия, но это также не является проявлением веры. Просто людям нравятся шумные зрелищные торжества. В обыденной жизни им нет никакого дела до богов. Вот ты часто ли поминаешь имена наших божеств? Искренне, а не походя.
– Я их вообще никак не поминаю, – ответил Бельфеддор. – Даже знаю не всех.
– Вот видишь. Так же, как и все прочие. Сила богов расцветает во времена бедствий, когда люди взывают к ним, моля о помощи, и готовы приносить любые жертвы. А в мирное время процветания и благоденствия все обстоит иначе. Раб останется рабом, как бы он ни молил богов о помощи, да и само его положение заставляет сильно сомневаться в расположении к нему высших сил. Свободный простолюдин доволен своей свободой, даже если он нищий, а богатый господин сам чувствует себя всесильным богом, этаким вершителем судеб зависимых от него людей. Всем им ни к чему поддержка богов. Вера ногаров угасает. Сила богов сохраняется лишь в стенах храмов и доступна только жрецам. Всем остальным миром повелевает один лишь император.
– Значит, боги Ногары умирают? – недоверчиво спросил Бельфеддор.
– Выходит, что так, – кивнул Аттаннасис.
– Неужели эта земля останется без покровительства свыше?
– Это вряд ли. Святое место никогда не остается надолго пустым. Когда умирает один император, трон тут же занимает другой – даже если нет прямых наследников. Так же и на смену старым богам всегда приходят новые. Ведь и до прихода ногаров на берега Круглого моря здесь жили совсем другие народы и поклонялись совсем другим богам, ты увидишь их в храме, куда мы идем. Все в мире проистекает по одним и тем же законам. Тебя вот еще вчера никто не знал, а сегодня, после ночных скачек, о тебе судачат на всех перекрестках, сам слышал. Завтра же тебя снова забудут – умами людей завладеют иные герои.
«Ничего, мы еще себя покажем,» – мрачно пообещал демон.
За разговорами Аттаннасис и его спутники добрались, наконец, до храма Забытых богов, что располагался на тихой улочке близ порта. Скромное культовое сооружение не шло ни в какое сравнение с величественной пирамидой Центрального храма, хотя на фоне окружающих его строений выглядело тоже достаточно внушительно.
Из широкого портала выходили немногочисленные прихожане – видимо, только что окончилась служба. Подождав, когда иссякнет людской поток, Аттаннасис, Бельфеддор и Исинта вошли в храм. Мрак остался снаружи – как бы ни были порочны служители культа, все же храм оставался святым местом и животному не было туда доступа.
– Подождите меня здесь, – попросил Аттаннасис своих спутников и скрылся в глубине храма.
Исинта испуганно жалась к Бельфеддору и озиралась по сторонам с благоговейным трепетом. Несмотря на все, что рассказал Аттаннасис, для нее это была обитель бессмертных богов, и девушка подсознательно ощущала их грозную силу. Да и Бельфеддор испытывал те же самые чувства.
Появились двое храмовых служителей в облачении младших жрецов и принялись разжигать масляные светильники. Днем храм освещался системой зеркал, передающих солнечный свет снаружи, сейчас же, с наступлением вечера, освещения уже не хватало.
Вскоре вернулся Аттаннасис. Его сопровождал высокий старик в черной тоге с затейливым золотым шитьем по кайме. Как и все служители культа, он был лысый и безбородый.
Бельфеддор почтительно поклонился старику, Исинта последовала его примеру.
– Перед вами Кальматтес, старший жрец и глава храма, – представил Аттаннасис старика своим спутникам. – Я рассказал ему о ваших проблемах, он согласился помочь.
Кальматтес взял Исинту за руку и произнес:
– Не бойся, девушка, здесь ты в безопасности.
Голос жреца звучал ровно и покровительственно, а взгляд был доброжелателен. В нем чувствовалась значительная внутренняя сила, одним своим прикосновением старик сразу успокоил Исинту. Окликнув одного из служителей, Кальматтес сказал ему:
– Проводи эту девушку и подбери для нее комнату.
Младший жрец поклонился и жестом пригласил Исинту следовать за ним. Девушка взглянула на Бельфеддора и вдруг как-то по-детски жалобно попросила:
– Прошу тебя, не забывай меня, господин. И будь осторожен, береги себя.
– Я вернусь за тобой, – пообещал Бельфеддор. – Обязательно вернусь.
Младший жрец увел девушку.
«Знаешь, дружище, а ведь эта девчонка в нас влюбилась, – неожиданно произнес демон. – Она по- настоящему нас любит. Какое интересное чувство… Необычное…»
Как ни странно, в его голосе не слышалось обычной похоти или злобной насмешки, он был серьезен и несколько печален.
