Трита твердил одно. Он твердил: «Пятый элемент». Что это значило, Дадхъянч не понимал. Мировых элементов существовало четыре. Так же как и сторон света или времён года. Возможно, Трита стоял на пороге великого открытия. Он вообще был реформатором, этот Трита. Куда большим, чем Дадхъянч. Молодой риши жил по правилам, а его товарищ сам создавал правила для себя. Рано или поздно им пришлось бы начать войну. Правда, Трита иногда уходил и отсутствовал день или два. Возвращался он с молочным бурдюком, с котелком варёной говядины, с мукой и мёдом, с ягодами, с сухим душистым листом, который размачивают и жуют, припивая водой. Где он всё это брал?
Дадхъянч ел с неохотой. Но ел. Трита чувствовал, что его молодого товарища тяготит обстановка в их лачуге. Настолько уже тяготит, что кусок не идёт ему в горло. Угнетает соседство этой безумствующей неприкаянности. Но ведь не Трита же позвал его тогда у колодца и навязался следом.
В минуты такого перелома, готовые разразиться последним отчаянным прорывом каждой самостоятельности и независимости, Трита вдруг начинал что-то обсуждать с соседом. Разговор затягивал Дадхъянча, и он понемногу уходил в пучину других проблем.
– Пятый элемент! – сказал вдруг Трита, когда они доедали высушенный инжир. – Пятый элемент – вот та великая загадка, которую проглядели боги. Возможно, нам на погибель.
Дадхъянч вернулся из своего глухо закрытого одиночества и посмотрел на Триту:
– Что такое пятый элемент?
– Вещица, способная повернуть дальнейшее развитие человеческой жизни. Собственно говоря, – Трита придал лицу умствующе-настойчивый вид, – она повторяет в себе известные четыре элемента. Но сама по себе, в чистом, так сказать, виде, как бы не предусмотрена строением мира. У мира четыре угла, равновесие которых и составляет гармонию. Значение пятого элемента не связано с этой гармонией. Не связано! Пятый элемент развивается самостоятельно, и этим он страшен.
– Где он помещён?
– В центре, разумеется. Где же ещё?
– Пятый элемент – это пятая стихия?
– Да, – Трита встал, сложил ладони у лица и, расхаживая по лачуге, направил мысли в слова. – Пятая стихия. Четыре даны, пятую находим сами.
– Или получаем её от демонов.
Трита обернулся, сверкнул глазами:
– Да. Или получаем её от демонов. А о чём говорит закон? Рита говорит: «То, что хорошо для даса – плохо для арийца. Может ли даса помочь арийцу? Может. Если эта помощь воплотится потом в гибели арийца.»
– Ты же говорил, что демон внутри нас, – вспомнил Дадхъянч. – Значит ли это, что мы сами создаём даса?
– Не его самого, а только его силу или слабость. Его свойства.
– Но ведь и демон может создавать арийца!?
– Конечно, конечно, конечно, – задумчиво пропел Трита. – Пусть только он начнёт с нами бороться. Пусть только зашевелится.
– Может быть, пятый элемент – тот подарок даса, который мы должны открыть как бы сами? Как бы сами.
– Этого я и боюсь больше всего, – подытожил Трита. – Если это так, значит, демон научился с нами бороться. Нашёл путь.
– И всё-таки что такое пятый элемент? – настойчиво допытывался Дадъхянч, спрашивая скорее самого себя, чем собеседника.
– Огонь, Вода, Небо и Земля – только названия, как ты понимаешь. Огонь – это энергия. То есть действие, движение, создающее поток жизненных сил. Основное свойство жизни, заметь. Вода есть жидкость. Небо – всё, что будет летучим и неразличимым для глаза. Земля – плоть. Они заняли все стороны пространства. Основные, разумеется. Потому что другие направления пространства образованы их отношениями между собой. Места для пятого элемента здесь нет. Он вошёл в круг. Не сумел прорваться через их влияние. Понимаешь? Оказался не снаружи, в стороне стихии, а внутри. Уравновесил их. Пространство осталось четырёхмерным. Прошлое, настоящее, будущее и неслучившееся. Середина, края, верх, низ. Как ни кувыркайся, – четырёхмерное. Пятый элемент не самостоятелен. Но сила его столь высока, что может быть сравнима с мировым элементом.
– Что же это такое?
Трита остановился и продолжил заговорщицким шёпотом:
– Он уже есть. Раз он находится в круге. Он создан в виде наиболее совершенного элемента.
Однажды пятый элемент сотворил самого человека. Думаю, это было так: молния ударила в ствол дерева, ствол загорелся, а Ману, бывший ещё диким, увидел огонь. Потом он научился получать его сам и управлять им…
– Разве ему не Савитар дал огонь?
– Может быть, может быть, – скривился Трита, протестующе жестикулируя, – не перебивай. Огонь сделал нас людьми, а кто делает огонь?
– Дерево!
– Верно. Теперь представь на секунду, что Савитар, как ты говоришь, открыл бы Огонь не дикому Ману, а какому-нибудь волку или медведю. Что бы с нами было?
– Страшно подумать.
– То-то и оно. Дерево выполнило свою роль, но есть и новый пятый элемент. Возможно, он сидит в
