Катя пожала плечами и ответила, не моргнув глазом:
– Это не мы, Вадим Степанович. С чего вы взяли? Все как-то само по себе загорелось.
Васька хихикнул, но Катя тут же заставила его сжать зубы, больно сдавив пальцами плечо мальчишки. Максим спросил:
– Вадим Степанович, как там Вера Семеновна?
– Ничего. С ней уже все в порядке, – растерянно пробормотал Каюров, – Благодаря вам, ребята, – добавил он улыбнувшись. – Ладно, сейчас я должен поговорить с пожарными и милицией. А вы тоже должны будете мне многое объяснить.
– Потом, Вадим Степанович, – устало попросила Катя.
– Потом, – согласился директор. – А сейчас ступайте вон туда, к врачам. Пусть ваши раны обработают и перевяжут. На вас смотреть страшно. Василий, проводи их.
Заметив свой «Москвич», на крыше которого дымился обломок рамы, Каюров схватился за голову.
– А кто мою машину переставил?
– Мы не знаем, – поспешно ответил Васька. – Мы не видели.
– Ох, беда-беда, – простонал директор. – Ладно, я к пожарным, а вы лечитесь. Позже поговорим.
Каюров направился к красным машинам с мигалками, где парни в брезентовых костюмах уже разматывали рукава.
– Идем к врачам, – сказал Максим сестре. – Пусть твою ногу осмотрят.
– Да ну их, – отмахнулась Катя. – Хватит с меня и одного лекаря. Пошли лучше домой.
– Смотри, вон твой парень, – указал Васька.
Действительно, неподалеку стоял Игорь, бледный, мокрый и жалкий. Последние события явно поубавили в нем самоуверенности и спеси, сейчас он не был похож на того парня, что легко шагал по жизни, играючи решал все проблемы и был предметом обожания всех девчонок.
– Я сейчас, – тихо сказала Катя.
Сильно хромая, она поковыляла к Игорю, тот нерешительно направился ей навстречу. Максим сразу помрачнел.
– Как ты? – спросил Игорь.
– Нормально, – ответила Катя.
– Слушай, там наверху… Я, конечно, испугался, но ты все неверно поняла. Я побежал за помощью.
– Я так и подумала, – кивнула Катя. – Да все нормально, видишь, меня спасли. Ты был настоящим героем.
Игорь смутился.
– Послушай, я знаю, что ты обо мне думаешь, но все не так…
– Да все в порядке, – невозмутимо сказала Катя. – Я все понимаю. Кстати, я тут подумала…
Она сняла сережки, подаренные ей когда-то Игорем на день рождения, и вложила в его ладонь.
– Пожалуй, нам не стоит больше встречаться. Совсем. А еще, знаешь, что?.. – девушка бросила взгляд в сторону Максима. – Мой брат настоящий мужчина. Прощай.
Вернувшись к брату, она снова оперлась на его плечо. Максим улыбнулся.
– Идем домой, – попросил он. – Я столько всего должен тебе рассказать.
– Идем, – согласилась сестра.
– Вас проводить? – спросил Васька.
Катя рассмеялась.
– Проводи, – разрешила она. – Только лечить меня больше не смей, а то так в лоб дам, ухи на носу сложатся.
– Ты можешь, – уважительно сказал Васька. – Знаешь, Макс, твоя сеструха настоящий Рэмбо. Видел бы ты как она на стену лезла.
– Я знаю, – улыбнулся Максим.
– А ты, змей, под юбку мне снизу заглядывал? – сердито поинтересовалась Катя, недобро глядя на Ваську.
– Даже не думал! – возмутился тот.
– Смотри у меня, – пригрозила ему девушка, сунув кулак под нос. – Пошли.
Поддерживая девушку с двух сторон, ребята повели ее прочь. Сзади послышался грохот. Все трое обернулись. Здание школы медленно осело, к небу взметнулись огненные языки и клубы дыма. Стены рухнули, сложившись внутрь, и погребли под собой останки чистильщика и всех его подопечных.
– Кажется, ребята, вам придется переводиться в другую школу, – произнесла Катя.
– Это точно, – вздохнул Максим.
– Да ничего, переживем, – беспечно сказал Васька.
Книга вторая
Чистильщик. Повторная миссия
Глава первая
Почти половину большого круглого здания занимал один сплошной зал. Простой голосовой командой домашнему компьютеру можно было убрать стекла в огромных, от пола до потолка, окнах и просторное помещение превращалось в открытую террасу. Это и было сделано.
В кресле на террасе неподвижно сидел человек. Он ничего не делал, ни о чем не думал, просто сидел и смотрел на широкий изумрудно-зеленый луг, раскинувшийся перед домом, на прозрачно-голубые воды ленивой реки, на темнеющую массу леса прямо за рекой.
Он сидел так не первый день и даже не первый год, покидая свое кресло лишь на ночь. Даже обедал он прямо здесь. Было приятно просто сидеть и любоваться природой, не обременяя себя размышлениями о будущем и воспоминаниями о прошлом. Этому человеку больше нечем было заняться, его давно отстранили от работы и лишили свободы передвижения и общения. Таково было решение Верховного Совета, вынесшего свой суровый приговор.
Человек не имел права покидать дом и прилегающие окрестности. Со стороны это могло показаться довольно условным: его никто не охранял, его не сдерживали крепкие запоры, в пределах территории своего обитания он был абсолютно свободен. Но так могло показаться лишь со стороны. Люди бывалые сразу обратили бы внимание на браслет, блестевший на левой руке человека. Он выглядел как простое украшение, на деле же являлся одним из совершеннейших стражей Службы Контроля. Стоило арестанту пересечь невидимую границу и браслет тут же вонзил бы в его тело три иглы, впрыснув в кровь смесь смертоносных ядов.
Впрочем, наказание действительно было достаточно условным. В Службе Контроля отлично понимали, что при желании их подопечный без труда мог бы избавиться от своего украшения и ни один спутник слежения не определил бы, куда исчез арестант. Его учили этому и многому другому. Такова профессия, она сделала этого человека солдатом до мозга костей. Практически не было такой боевой задачи, которую он не смог бы выполнить, при этом ему даже не требовалось оружие, его научили самого быть оружием.
Тем не менее арестант не пытался бежать. Он вполне осознавал свою вину и терпеливо ждал, когда Верховный Совет решит, что провинившийся солдат достаточно отбыл наказание и вернет его на службу. Попробуй он самовольно покинуть место изоляции и о своей профессии можно будет забыть навсегда. Этого солдат позволить себе не мог.
Человек терпеливо ждал, когда окончится его срок. Он приучился терпеть и ждать.
Из глубины дома выкатился робот-официант, спеша доставить арестанту обед, но его остановила жесткая команда:
– Стой!
Робот послушно замер. Внешне человек оставался спокоен, но внутренне насторожился. В нем четко сработал механизм, выработанный долгими годами упорных тренировок. В своем деле солдат по-прежнему оставался профессионалом. Вряд ли кто другой на его месте почувствовал бы что-либо необычное, но человек сразу понял: что-то происходит.
Интуиция не подвела. На лужайку перед домом бесшумно опустился аэробус Службы Контроля. Никакая другая машина не смогла бы приземлиться здесь, в закрытой зоне изоляции, она мгновенно была бы уничтожена аннигиляционным лучом спутника Службы Контроля. Решением Верховного Совета арестанту было запрещено общение с внешним миром в любой форме. За несколько лет изоляции человек не видел
