Только для возможной схватки?
Или в водяной смерти есть и моя доля сил? Быть может, все они – как подпитка для Вадима?
Спрошу Марианну, как она думает. Потом».
Следующий момент – летучий огонек кружится у свечи, и лицо Алексея в неровном свете кажется очень резким…
– Это опять выбор… невозможный выбор. – Алексей снова смотрит в потолок. Его голос почти звенит. – Невозможный. Понимаешь? Если я не остановлю его, он будет убивать дальше. Десятки тысяч. Если убью, начнутся войны за власть среди темных. Снова смерти. Я не знаю, как поступить.
– …Но есть другой выход… – по наитию продолжает Лина и угадывает.
– Есть. Слушай…
Он говорит – и Лина не верит своим ушам. Только не это!
Этот выход очень опасный. Это почти самоубийство.
Вернуться к Вадиму. Подстроить пару комбинаций и вернуться. Притвориться. И снова стать тем, кем Ему требуется, – его братом, его тенью, тихим голосом у плеча. Тем, кто выслушает и не возразит. И поможет успокоиться. Не сорваться.
Совестью.
– Ты с ума сошел! – Голос срывается, и пальцы сами собой сжимаются в кулак. Вернуться – к Нему?!
– Опять подлость, да? Свет тоже не всегда чистый.
– К дьяволу подлость! Насколько тебя хватит?! На месяц? А если Он поймет?
«Сумасшедший… Тебе мало было? Алекс, как ты можешь про такое?.. Даже думать не смей!»
А он молчит.
Лина постаралась взять себя в руки. Как трудно дается самоконтроль.
– Алеш, притворство не для тебя. Черт, ты понимаешь, чем это может кончиться?
Еле слышный вздох. Дрогнувшее под ее пальцами плечо. Тихий голос, почти шепот, только какой же он твердый?
– Понимаю. Только я не вижу, что еще можно сделать. Чем дальше, тем хуже. Мы не справимся, и даже вместе с Темной Лигой – что сможем? Какой выход? Я все это время пытался понять, к чему мы придем. Даже если случится чудо, Империя рухнет… Мало разрушить, понимаешь? Надо еще знать, что построить. А что? К прежнему миру возврата нет.
– И поэтому надо сдаться на милость Повелителя? Алекс, ты же видел, какая у него милость!
– Не всем. Только мне.
Лина молча смотрела на него, не в силах подобрать подходящих слов. Проклятье, проклятье, проклятье!
– Объясни!
– Я сам не уверен. Статистика… Пока я был рядом с Димом, у Службы дознания не было такого финансирования. За последние четыре месяца ни одного уничтоженного города. Ни одной показательной казни. Готовился к пересмотру закон о лишенных прав. Была возможность, что рабство отменят. Теперь все полетело к черту.
– Ты в этом не виноват!
– Знаю. Наверное… Но я точно буду виноват, если не попробую.
Лина прикусила губу. В голосе Алекса не было отчаяния. Не было надлома и растерянности. Совсем другое было. И она не знала, как пробиться через эту обреченную решимость. «Будьте вы прокляты, Ваше Величество! Я бы сама Вас убила, я б заплатила за это чем угодно, лишь бы не видеть, как Алекс готов шагнуть в Огонь…»
«Правда? – спросил недремлющий внутренний голос. – Правда готова? Вспомни другой вечер и другую комнату. И серо-зеленые глаза, такие непохожие и также полные неосознанной боли утраты. И бурю его памяти, подмявшую сознание».
– Леш… – Первый раз она назвала его этим именем-прозвищем. – Леш, это не поможет.
Он шевельнулся. Темные брови сошлись.
– Ты что-то знаешь?
– Возможно. Моя очередь делиться воспоминаниями. Слушай. Пару недель назад меня вызвал Вадим…
Глава 54
Темная память
Когда он впервые понял, что Лешка опасен?
Когда это понял
Очень давно. И не сразу.
Он проснулся посреди кошмара. На этот раз видение не ускользнуло так быстро, он даже попробовал удержать его, всмотреться, понять, вспомнить, наконец, но его отвлекли. Тихий стон откуда-то с пола.
Он быстро поднимается на локте, держа наготове папино заклинание и телекинез, но на полу не демон и не какая-нибудь опасная пакость.
Лешка. Скорчился, прижимая руки к животу, и глаза зажмурены.
– Лешка, ты что? Что случилось?
Дим помогает ему встать (правая рука почему-то ноет). И хочется позвать маму, но что-то мешает. Может, то, что сам Лешка просит ее не тревожить? А может, то, как он смотрит. И у сердца непрошено шевелится какой-то холодок, тот, который появился после возвращения домой. Что с братом?
– Леш, что?
А тот только смотрит. Так, словно у Димки на лбу мох или паук ядовитый. Дим невольно тянется рукой – убрать, стереть.
– Лешка?
– Все… все нормально, – с запинкой выговаривает братик и снова прижимает ладошку к животу. – Все, уже проходит. Все нормально, Дим.
– Какого черта нормально? Это…
– Все нормально. Просто кошмар.
Димка еще полминутки смотрит, как младший укладывается на кровать и закрывается одеялом так, что только макушка торчит.
Просто кошмар? Как можно так удариться во сне? Странно как-то. Ну ладно. Морщась (рука-то болит), Димка тянет к себе пушистое одеяло и замирает: у него болит рука, а у Лешки… Это что ж за кошмар такой?
Чей? И почему Лешка так смотрел?
Опасно…
– Здравствуй, Вадим Соловьев. Меня зовут Айвен, Иван по-твоему. Я твой новый… скажем так, старший друг.
Высокий мужчина в обычной белой рубашке (все Стражи носят белый, если они в Своде, а не среди людей) старался быть приветливым, но Дим мгновенно замкнулся. За этот год внимание Стражей его достало!
Вызовы прямо с уроков (а ребята каждый раз шепчутся, пока он собирает портфель, и смотрят – кто-то с жалостью, а кто-то как на урода), потом чужие пальцы на локте… Они же знают, как он не любит эти телепорты под присмотром, не любит чужие руки, а все равно посылают.
А потом опять тесты. Бесконечные вопросы. «Око света», от которого ломит глаза и путаются мысли. Чужие руки на лбу. И все чаще больно. Что они хотят, ну что им нужно еще, он же говорил, сколько раз говорил – не помнит он ничего! Не помнит!
