поосторожнее!
– Понял, – слегка онемевшими губами ответил Андрей.
«Вот сейчас я поскользнусь или ступенька обломится, и я действительно буду у них четвертым… А тетка расскажет спасателям: Андрюша полез за Лехой и тоже как в навоз канул, ах, помогите, помогите!»
Видя, что он двинул назад, притихшая вроде женщина опять заныла, только уже тоненько, будто распевалась перед выходом на сцену.
– Ну что ж ты, парень, а? Ну, помоги им…
– Спасатели едут, – хрипло произнес Андрей, с облегчением отходя от собственной, неосвоенной по чистой случайности могилы.
– Да трус ты, трус! Вот!
Женщина, только он выпрямился на краю бездны и сделал шаг к выходу, подскочила к нему со сжатыми кулаками и искаженным лицом.
– Подонок ты! – завопила она. – Там Николаич!..
– Мадам, со словами поосторожнее! – не особо стесняясь, прикрикнул на нее Андрей. – Подонки мимо проезжают! И по грязи за чужими тетками не шлепают!
Тетка испуганно захлопнула рот, но продолжала всхлипывать и укоризненно смотреть на него. Андрей, обиженный и раздосадованный, чуть ли не отпихнул ее с дороги, вылез из сараюшки и направился в выходу с территории.
Прямо через поле к ферме ехала машина с желтой полосой.
– Сейчас вам, сударыня, доходчиво объяснят, кто здесь трус и подонок, – бросил Андрей через плечо.
Ответа не последовало, а через несколько минут машина остановилась метрах в пяти от сараюшки, напугав свинок в загоне. Свинки сбились кучкой в дальнем углу и, тряся хвостиками, принялись обсуждать происходящее.
– О, да тут шашлычок гуляет! – услыхал Андрей радостное замечание одного из спасателей.
Из машины выскочила еще пара ребят, все резво пошли к нему.
– Вы Андрей? – спросил один, постарше, подойдя ближе.
– Да, пойдемте. Там вроде как подвал, в нем должно быть трое людей… Я крикнул пару раз… Бесполезно. Глухо – как в танке.
– Ладно, сейчас посмотрим. Вы сами в порядке? Там не были? Медпомощь не требуется?
– Нет, вы меня на последней ступеньке остановили, – сказал Андрей и задним числом ужаснулся своим словам.
– Так… Вы, вообще, можете быть свободны.
– Да я уж останусь, – дернул головой Андрей. – Для меня это тоже работа.
Старший пожал плечами, что-то вполголоса скомандовал подчиненным, все они вместе двинулись назад к сараю. Тетка поплелась за ними, невнятно что-то приговаривая.
Один из спасателей напялил противогаз, взял фонарь и спустился в дыру. Его не было самое большое минут десять. Едва появившись из подземелья, он стащил маску и, безнадежно махнув рукой, сказал:
– Крандец мужикам. Вызывай перевозку. Три «двухсотых».
– Парень, постой! – услыхал Андрей, уже направлявшийся к машине.
Он обернулся. Тетка, совсем поникшая, жалкая и зареванная, уже надела на голову черный платочек.
– Ты извини, а? Понимаешь… муж, племянник… Как я теперь без них? С этим со всем…
Женщина в который раз заплакала. Теперь она выглядела на все шестьдесят.
«Да, осиротели чушки… И тетка ни при чем осталась».
– Ничего, – кивнул он. – Я понимаю. Я заеду к вам через недельку. Ладно?
– Да-да! Ты заедь, заедь!.. Хоть помянем… Около фермы уже стояли милицейская машина и карета скорой.
«М-да, вот уж коловращение жизни… У нас с Анной все, кажется, на лад пошло, а у кого-то жизнь под откос… Три жмурика за один день. И все из-за того, что гниль какая-то в подполе набралась. Ишь ты – «материал» подвернулся… Что ж это за работа у меня такая?! А?! К Степанову не поедешь – весь в дерьме. Изнутри и снаружи».
В городе, не заезжая в редакцию, Андрей зашел к себе на квартиру, кинул, кажется, безнадежно испорченную одежду в ванну с холодной водой, переоделся в джинсы и поехал докладываться любимому шефу…
– Ох, а я ведь припоминаю похожую историю! – покачал пегой головой главред, выслушав его рассказ. – Вот также семья одна, только не в погреб, а в старый колодец что-то уронили, так один за другим там и сгинули… Метан скопился, а он же без запаха… Три минуты – и ты без сознания. Еще десять – и готов… Их соседи только на следующий день, что ли, хватились. Корова недоенная стала мычать. Пытались кому-то массовую расправу приписать…
«Ну, умеет, умеет наш Михал Юрич утешить и ободрить! Как никто другой…»
– А ты, сынок, вообще как там оказался-то? По следам публикаций решил пройти? – сжалился над ним Борода.
– Не совсем. Я Аню Коваленко, ну, она теперь Озерных, навещал, а потом к Степанову хотел заехать. Но до Степанова я не доехал.
Они помолчали, сосредоточенно мешая участливо налитый Валей чай.
– А как вообще с этим бороться? – решил уточнить у любимого шефа Андрей.
– С чем, родной? – сделал Борода сострадающие глаза.
– С такими вещами? Если по три жмурика находить зараз… Меня так надолго не хватит.
– Ты все слишком близко принимаешь к сердцу, Андрюша, – вставила Валя, молча слушавшая разговор.
– Да, вот что, сынок, – наклонился к нему Борода. – Когда ты на место выезжаешь, ты на происходящее как бы со стороны смотри. Кто, что, как… Документально. Это же работа! Зажми себя в кулак!
Борода изобразил, как это делается, продемонстрировал Андрею загорелую крестьянскую руку в седых волосах и синих прожилках.
– Как в прицел смотри – цель есть цель. А как писать садишься – сразу и выплескивай все на бумагу! Так легче будет, качественнее.
«Ка-а-ак плескану свиного дерьма на жесткий диск – ух, что будет!.. Хороший совет, ничего не скажешь».
– Разделяй работу в поле и за столом. Этому, конечно, в университете не учат… Но жизнь учит. Иначе правда перегоришь быстро.
Они помолчали, прихлебывая чай.
– А как там Анечка? – сменил тему Борода. – Что она там делает?
– По основной специальности работает, детей воспитывает. Здорова, выглядит улетно, веселая. Русалка на отдыхе.
– Ага… В газету возвращаться не думает?
– Отложила решение вопроса до осени.
Тут пришел верстальщик Боря, и главред, все еще сокрушенно вздыхая, пошел с ним возводить следующий номер.
– Но ты, сынок, когда оклемаешься чуть, сделай мне хоть на полстранички, – обернулся он в дверях. – Это не срочно, но… Как я тебе сказал – дело там, эмоции здесь. Черканешь?
– Черкану, конечно, – почти охотно согласился Андрей. – Зря, что ли, я там полдня грязь месил?
– Ты у нас герой! – прозвучало уже из коридора.
«И не только у вас!»
– А… как ты Аню нашел? – осторожно спросила Валя, забирая у него чашку.
– Я не искал. Она сама сказала, где она, – впервые за полдня улыбнулся Андрей весьма самодовольно. – Я ее расколол.
– Да? Это хорошо. А то я думала, я ее чем-то выдала. – Она наклонила голову чуть напряженно.
– У нас все прекрасно, – решительно сказал Андрей.
