тонка, ровно травинка, грудей нет, но соблазнительна аж до крайности, и волосья длинные, до пят, с завитушками…» Исчерпывающий портрет, лично у меня сразу картинка так и вспыхивает перед глазами. То есть какие они из себя, юные эльфийские принцессы, я более-менее себе представляю…
– Эйвин! Подойди к нам, дитя моё! – громко позвал один из старцев.
На его зов кто-то из детей, с любопытством толкущихся у входа, передал команду дальше, и примерно через десять, а то и пятнадцать минут ожидания заявилась разбитная девица лет семи-восьми, с расхлябанной походкой, пустым взглядом и презрительно поджатыми губками.
– Н-ну? – деловито осведомилась она, видя, что мы все молчим. – Чё надо-то?
А мы молчали. Остроухие дедушки – от умиления, наша спаянная команда – от ступора, потому что хамоватая молодёжь встречается в любые времена и у любого народа, но у эльфов-то должны были сохраниться хоть какие-то высокородные основы воспитания?! Иначе какого… (на огороде растёт, у быков есть, у коров нет) они все так собою кичатся?!! Первой нашлась Сун:
– Не обращайте внимания, парни. У детей её возраста часты такие подростковые комплексы, она борется за своё место в коллективе, и её видимая агрессия – лишь защитная оболочка от возможной грубости окружающего мира…
– О как… – удивлённо вытаращилась на неё Эйвин. – Тётя, а ты с кем щас говорила? Я не поняла…
Наёмница покраснела и развела руками. Гномы хмыкнули, Эландер стыдливо спрятал лицо в ладонях, а мой деликатный хозяин вежливо уточнил:
– Э-э-э, прошу прощения, если я правильно вас понял, то вот ради этого чуда природы мы тащились в такую даль, а теперь ещё и отправимся обратно? Нет, мы не против. Сунем её в мешок, повесим Малышу на спину и бегом до Вороньей пустоши!
– Но с принцессой нельзя так обращаться! – дружно возмутились остроухие. – Её необходимо беречь и лелеять, ей нужны максимальный комфорт, хороший сон, сбалансированное питание и…
– Вот именно, – победно заключил наш столичный интриган. – А на всё это нам нужны средства. Поэтому переходим к самому главному – сколько вы готовы нам заплатить?
– Человек! Стыдись! Тебе дозволено принять участие в решении судеб эльфийского народа, ты будешь сопровождать ту, чьё имя войдёт в анналы истории! Такая честь не каждому по…
– …по карману, – под одобрительное ворчание гномов гнул свою линию Эшли. – Десять золотых каждому!
– Что?! – Старцы вновь схватились за ножи.
Зря… Собственно, они сами это сразу поняли – у нас на фронтире с оружием не расстаются никогда, и разумная самозащита не считается нарушением правил хорошего тона. Оказавшись в ответном кольце отточенной стали, наши седые хозяева решили сменить тон и поторговаться.
– Десять золотых каждому – это непомерная сумма. Вам было заплачено по одному золотому как аванс, мы готовы утроить эту сумму. Значит, уже три золотых…
– И ещё три на обратную дорогу, два за незапланированный риск, два на случай форс-мажорных обстоятельств. Итого всё-таки десять!
– Это много, грабители!
– Мало это безумно, жмоты, о вы, вечные, скопидомы, жадные, наживающиеся с мяса костей бренных наших, – вступили в торг гномы, и Эшли уже мог не унижать свою аристократичную породу банальными базарными разборками.
А я, повинуясь незаметному кивку Сун, поманил к себе молоденькую эльфиечку. Она фыркнула, но подошла…
– Чё такое, типа? – с усилием переходя на тупой жаргон молодых ааргхов, начал я.
– А чё не так-то? – в тему удивилась она.
Наша девочка, найдём общий язык…
– Ты, короче, подруга, всасывай не по-детски, я тут не в кубики играю. Я – ааргх, в натуре, без подвоха! Ты чё, в дымину крутая, папа-мама – отстой, воспитатели – фифы некозырные, а мы тут типа домашних мопсов на чеширском пляже? Стоять, куда мотыльнула?! Отчёт по полной!
– Да ладно, – уже явно чувствуя себя неуютно, попыталась выкрутиться малышка. – Чё мне отмазки клеить, я на чужую гору не кочую. Меня не трогай, я не трону. Ко мне с халвой – и я не еловый хвост! А чё, по сюжету и впрямь куда за кордон копыта волочить? Оно мне надо…
– Тебя не спросили, мышь бледнозагорелая! – рявкнул я на полтона громче.
Сун, вытаращив глаза, заткнула уши. Ну и пусть, зато я умею разговаривать с молодёжью.
– Тащи сюда свои боты, восьмой раз повторять не буду, горло больное, нервы не железные, лови на взлёте, бобриха юная. Тебе пять минут на сборы в кошёлку, и айда с нами песок месить! Вопросы?
– Не поняла…
– Вопросы?!
– И чё, мне теперь даже…
– Вопросы?!!
– Малыш, как ты разговариваешь с ребёнком?! – не выдержав, сорвалась самая уродливая наёмница, но поздно.
Эйвин неожиданно резко кивнула, поклонилась всем и опрометью бросилась на выход. Готов прозакладывать душу – она побежала собирать вещи в дорогу. Сун укоризненно покачала головой, но оспаривать мои воспитательные методы не стала. И правильно…
Сколько я помню психотипические и философско-лингвистические особенности членов нашего отряда, разговаривать с этой «принцессой» могу только я. Остальных она поставит под каблук в течение двух минут максимум.
А Туром и Нетуром меж тем уже получали на руки наш законный гонорар – девять монет на брата, с учётом аванса. Причём, как я понимаю, оба родственника всерьёз намеревались выжать столько же со старейшин Вороньей пустоши, когда мы туда доберёмся. Старые эльфы было пытались зажилить долю Эландера (раз он свой, остроухий, зачем ему платить, мог бы потрудиться и даром во славу своего народа), но гномов не обманешь – если эльфу его доля до фонаря, то она будет законно разделена между остальными участниками похода! А для этого пересчитана и вручена доверенным лицам. В нашем случае одному лицу – благородному графу Эшли Эльгенхауэру-младшему. Он обо всём позаботится и как опытный командир никого не оставит обиженным, а притеснителям погрозит пальчиком.
Врали, разумеется, напропалую, благо бедный Эландер так и не поднимал пристыжённых глаз, поэтому родственники отрывались по полной. Думаю, дай мы им ещё с полчаса, они бы из стариков и страховку на внезапную смерть от аллергии выбили, но… в обеденную залу пещеры вновь вбежала остроухая восьмилетняя принцесса, по-деловому обратившись сразу ко мне:
– Типа, всё. Можем гнать, покуда не запрещено.
– Нормально, не циклись, кроха, – старательно подбирая слова, успокоил я. – В чём кипеж? Разольём по маленькой и двинем!
– Нет. – Девочка неожиданно встала столбом, задрожала, закатила глаза и начала говорить абсолютно чужим голосом: – Большая беда. Злой человек на мёртвом драконе. Огонь и страх. Все погибнут. Надо увести детей. Страшно. Больно, очень больно, ожоги и кровь. Поспеши, ааргх по кличке Малыш…
– Гр-р-р, это не кличка, а самостоятельное имя, или прозвище, меня так мама называет, – не сдержатся я, но оба престарелых эльфа-пенсионера кинулись на меня едва ли не с кулаками:
– У неё прозрение!
– Минуточку, господа, – торопливо вмешался Эшли. – Если мы вас правильно поняли, то у девочки приступ прозрения? Но это значит, что над вашим лагерем (детским садом, оазисом, домом престарелых или как там ещё) нависла серьёзная угроза. Быть может, нам стоит принять хоть какие-то меры к её отражению?
– Главное – спасти детей!
Кто бы спорил… Даже гномы не протестовали, хотя традиционно считаются самыми безалаберными родителями и воспитателями. Не прошло и пяти минут, как мы все в полной боевой готовности стояли у озера, обеспечивая бесперебойную поставку эльфийских ребятишек в ту же обустроенную пещеру. Детей мы загнали и спрятали, но больше не успели ничего.
Предсказание Эйвин сбылось по полной программе. Солнце померкло, набежали нереальные в этих
