место в Кембридже.
– Ты права, Хетти. Я поговорю с Дидом. Надо подготовиться. Как только подвернется случай, придется действовать, не теряя времени. Может быть, другого шанса не будет.
– Надо придумать пароль, миледи, – слово, которое обеим нам скажет, что пришел час действовать.
Порция на минуту задумалась.
– Это должно быть особое слово, чтобы его нельзя было ни с чем перепутать. О! Придумала – «сари»! – воскликнула она и улыбнулась с заговорщицким видом. – Я скажу «сари», и ты поймешь, что надо действовать.
Выбрав этот в общем-то бесхитростный план. Порция почувствовала облегчение. Она спасет мать от злобы Арнольда, а потом возьмется за собственное вызволение.
Марк побывал в детективном агентстве О'Доннелли. Прогулка пошла ему на пользу. В голове прояснилось, а ведь ему надо было многое обдумать.
Сейчас он чувствовал необычайный прилив сил, чего не было уже несколько недель. Похоже, до сегодняшнего дня он сам не сознавал, как глубоко погрузился в пучину апатии. Конечно, он не смирился е решением Порции, но все же его самоуверенность пострадала. Не то чтобы он впал в мстительное настроение, нет, но ничто человеческое было ему не чуждо, а потому он хотел, чтобы Порция, обидев его, страдала. Теперь он понимал, что все это время ждал какого-нибудь события, которое подтолкнуло бы дело вперед.
Он так тоскует по ней, так нуждается в ней, так хочет ее. Может быть, он даже любит ее! Правда, прежде Марк никогда не влюблялся, а потому не был уверен в том, что это любовь. Возможно, он так нелепо предложил Порции выйти за него замуж именно потому, что был в нее влюблен? Сейчас он знал одно: Порция попала в беду, и он должен ее спасти.
Пока Марк разговаривал с Мартином О'Доннелли, детектив смотрел на него слишком настороженно. Марк заподозрил, что излишнее возбуждение, которое он сейчас испытывал, как-то отразилось на его лице. Тем не менее Мартин, как всегда, принес новости.
– Гиллингемы сейчас живут у нее, – сказал детектив. – Может быть, беспокоятся о ее здоровье, но лично я так не думаю. Есть сведения, что миссис Гиллингем разговаривала с мачехой очень грубо. Слуги слышали.
– Могу себе представить. Мартин, выясни, где она будет на следующей неделе. Вдруг мне понадобится устроить случайную встречу…
– Сэр, ее везде сопровождают Гиллингемы. Вам будет трудно подойти к ней так, чтобы они не подслушали весь разговор.
– Я подумаю насчет этого. – Марк нахмурился. – Гиллингем. Какое-то знакомое имя. Был какой-то скандал несколько лет назад, так?
Мартин улыбнулся.
– Я случайно узнал все подробности, сэр. Вы сейчас говорите об отце мистера Арнольда Гиллингема. Он был ученым. Верил в чистоту английской крови и считал, что все наши беды происходят из-за «загрязнения» этой крови, так он выражался, сэр. По его мнению, все, начиная с нормандцев, являются пришельцами. – Ирландский акцент детектива стал заметнее, похоже, в знак протеста.
– Я помню, Мартин. Он совершил что-то абсолютно недопустимое, так?
– Оскорбил короля. Он заявил, что тот не имеет права сидеть на троне Британии. Его отлучили от двора и сослали в деревню. Очевидно, там он окончательно лишился ума. Он умер, когда пытался прогнать итальянских каменщиков, которые реставрировали церковь. Кричал, что они уродуют английскую архитектуру. Арнольд Гиллингем – сын этого человека, и, по слухам, придерживается тех же взглядов. Говорят, он нанимает слуг только с «правильными» английскими именами, так что ему пришлось уволить французского повара.
– Понимаю. Теперь ясно, почему он мне не нравится.
– Он вообще мало кому нравится, сэр.
– Значит, чем скорее я избавлю леди Эллерсли от его общества, тем лучше, – улыбнулся Марк. – Она будет мне так благодарна, что, возможно, согласится остаться со мной. Как тебе мой план?
Мартин весьма разумно не стал высказывать свои сомнения, которые ясно читались в его глазах, да Марк и не желал их слышать. Он вышел на тропу войны, и не было силы, способной его остановить.
Глава 21
Шелковое платье цвета лаванды для бала в Сент-Джеймсском дворце сидело на Порции безупречно. Даже Хетти, которая была весьма строгим судьей, одобрительно кивнула.
– Вы очень элегантны, миледи.
Порция улыбнулась и повертелась перед зеркалом, рассматривая свое отражение. Платье с очень широкой юбкой было простого фасона, а греческий вырез, хотя и глубокий, не смотрелся нескромно. Новые бальные туфельки немного жали, но Порция не собиралась танцевать, так что это не имело значения. Да, выглядит она неплохо, но что касается душевного состояния…
– Хетти, я чувствую себя не в своей тарелке. Как будто внутри у меня что-то сломалось.
– Время все лечит, – успокаивающим тоном проговорила Хетти. – Все утрясется.
– Надеюсь, ты права. Я часто спрашиваю себя, почему я все еще здесь. Все мелочи, которые доставляли мне удовольствие, теперь наводят тоску. Может быть, я схожу с ума, как моя мать? И Арнольд запрет меня в сумасшедшем доме?
Хетти слушала ее с нарастающим волнением, как будто такой поворот в разговоре сильно ее расстроил.
– Леди Эллерсли, вы опоздаете.
