ответить – да или нет? – Хотя сердцем она была с Джесоном.
– Извини меня, Джесон, – пробормотала Касси, вставая. От всего пережитого у нее кружилась голова. Но она твердо решила, что не вернется к Джесону, пока не будет вновь уверена, что ему можно доверять.
30
– Я думаю, что эти кадры стоит озвучить, – заметила Шейла, просматривая с Касси видеоматериал, отснятый в Демократическом женском обществе.
– А куда мы так торопимся? – спросила Касси, подсаживаясь к ней. – А?
– Магнус велел Маку, чтобы мы показали ему что-нибудь, самое позднее, завтра утром.
– Но к чему такая спешка?
– Да ведь уже октябрь, Касси, проснись! Еще месяц – и начнутся выборы. А им нужно, чтобы наша передача оказала определенное воздействие на зрителей до выборов, а не после.
– Понимаю. А как ты думаешь, Хаас догадался?
– Что я стащила у него документы? Наверняка нет. Если б он об этом узнал, думаю, непременно постарался бы на меня как-то надавить – сам или через своих ребят.
– Ты права, скорей всего, – ответила Касси. – Но у меня все время такое чувство, будто за мной следят. Что меня подозревают. Я ведь уже успела задать столько неосторожных вопросов и Хаасу, и Джесону, и Магнусу.
– Ну да, и самое обидное, что, несмотря на все это, мы так правды до конца и не узнали.
– Да… Но что же мы еще-то можем предпринять? Не можем же мы залезть к Магнусу в квартиру?
– А что, неплохая идея! У меня, кстати, где-то валяются ключи. И я знаю, где он хранит все свои документы – в спальне.
– Да ты что, с ума сошла? Ведь это же… кража! И потом, что ты будешь делать, если он тебя застукает?
– Зарыдаю и скажу, что не могу без него жить. Брошусь прямо на кровать и буду скидывать одежду. Не волнуйся, у меня с ним свои счеты. Швейцар меня еще помнит и наверняка впустит. Подумает, что Магнус решил опять со мной развлечься.
– Ты все еще любишь его!
– Ты произнесла это таким тоном, словно выносишь мне приговор. Я же не упрекаю тебя за то, что ты до сих пор, как кошка, влюблена в своего Джесона. В глубине души ты небось все еще уверена, что виноват кто угодно, но только не он. Хотя у него для убийства собственной жены были и мотивы, и возможности, да у него даже алиби нет!
– Но он же спал дома.
– Всю ночь? Ты в этом уверена? Ты говоришь об этом так убежденно, словно просидела около него всю ночь напролет не смыкая глаз и слушала, как он храпит. А потом, по твоей логике, получается, что алиби есть и у тех двоих тоже: Магнус ходил в театр, а Хаас, как обычно, пьянствовал где-то с дружками.
– Ну, в принципе, любой из них мог отправиться в Ист-Хэмптон на два часа и подстроить аварию Миранды. Или послать туда кого-то вместо себя, – согласилась Касси.
– Последнее наиболее вероятно. По-моему, настало время съездить и забрать из винного погреба те документы, о которых упоминает Миранда.
– Да, ты права, – ответила Касси. – Пока у нас в руках нет тех документов – нет и доказательств.
На следующее утро в личном просмотровом зале Магнуса состоялся долгожданный просмотр. Сенатор Хаас и Вэнс Магнус восседали в первом ряду в окружении своих старших помощников. Съемочная группа «Неприятных новостей» и остальные члены команды сенатора заняли последние ряды маленького, но роскошного просмотрового зала. Касси не видела Магнуса с того самого вечера, когда ей пришлось бегом бежать из его квартиры. И хотя он кивнул, увидев ее, она отметила, что его улыбку дружелюбной можно было назвать с большим трудом. Когда все расселись, на сцену выполз Макферсон.
– То, что вы сейчас увидите, называется у нас «лапшой» Мы покажем вам весь основной материал, но он будет еще подредактирован и смонтирован. Должен сказать сразу: лично я доволен той работой, которую проделали Касси, Шейла и вся съемочная группа. Итак, спасибо, что пришли, и надеюсь, «Сенатор каждый день» придется вам по душе. Располагайтесь поудобнее, мы начинаем. Свет, попрошу…
«Что ж, могло быть и хуже», – подумал Магнус, нащупывая в темноте следы царапин на щеке. Хотя кожа уже почти зажила, злоба, которая накопилась в его душе, ничуть не уменьшилась. Но теперь, когда он увидел Касси на экране – как она беседует с сенатором и берет интервью у его друзей, – он вынужден был признать, что девочка потрудилась на славу. Это было именно то, что хотели и он, и Хаас. И хотя ее вопросы были поставлены, что называется, «в лоб»: «Мы все слышали о незаконных деньгах, которые вы якобы используете на предвыборную кампанию, правда ли это?» или «Говорят, вы неравнодушны к спиртному?» – Хаас сумел ответить на них с достоинством: видно было, что он к ним готов.
– Это правда, Касси. Вот сейчас, в «Неприятных новостях», я впервые в этом признаюсь. Понимаете, алкоголь сделался за эти годы для меня в каком-то смысле привычкой. Но светская жизнь это, знаете ли, такая штука! Вы, наверное, успели заметить, пока ездили за мной повсюду, сколько в жизни политика банкетов, приемов, официальных обедов, ленчей и тому подобного. – Сенатор улыбнулся и развел руками.
Одним словом, интервью позволило Хаасу публично покаяться в грехах, и все же в результате складывалось впечатление, что сенатор – отличный парень.
– И я не стесняюсь говорить об этом. Главное, чтобы то, что было просто удовольствием, не стало неотъемлемой частью жизни, надо найти в себе силы, чтобы вовремя остановиться, – в роли борца с алкоголизмом Хаас был просто бесподобен!
Магнус, внимательно следивший за тем, что происходило на экране, приходил во все больший и больший восторг от профессионализма Касси. Она была истинной американкой, как Джейн Поли, такой же
