снимками следовало интервью, в котором Миранда делилась своими восторгами по поводу жизни за городом: «В наше время очень важно научиться не терять связи с природой. Так чудесно подставить лицо ярким солнечным лучам и вдыхать свежий соленый воздух!» Эти слова сопровождались еще одним очень профессиональным снимком: Миранда на берегу моря в закрытом нежно-персиковом купальнике и с золотистыми босоножками в руках.
Сейчас холодный ветер с океана не казался Касси таким уж приятным. Наконец она нашла то место, где кончался высокий деревянный забор. О, Боже! Да, за ним следовала более низкая изгородь, но она была опутана сверху колючей проволокой. Это место выглядело довольно мрачно: просторы необработанной серой земли, поросшей колючками, которую пересекали лишь узенькие песчаные тропки. Зато отсюда хорошо был виден океан: белая полоска берега, темные барашки волн, серебристая луна на фоне хмурых облаков.
Еще несколько ярдов колючей проволоки – и вот, наконец, лазейка найдена: если еще чуть-чуть подрыть под забором, решила Касси, то можно спокойно подлезть. Трава по другую сторону была аккуратно подстрижена, а Касси-то прекрасно знала, каких колоссальных денег стоит содержать в порядке такой огромный участок земли.
– Ты можешь преспокойно продать его, Касси, – сказал ей как-то Джесон, когда они еще не были в ссоре. – Даже по сегодняшним ценам за него можно получить немалые деньги. – Она уже знала, что сам Джесон не любит Хэмптон, поскольку Миранда его покупала лишь с одной целью – чтобы отдыхать «в приятном обществе». Отчасти поэтому, а отчасти еще и потому, что это было то самое место, неподалеку от которого погибла сестра, Касси очень долго не решалась туда поехать.
– Но ведь Миранда любила Хэмптон, – ответила тогда Касси. – Не думаю, что поступлю правильно, если сразу от него избавлюсь. Но когда Касси увидела приходящие из Хэмптона счета и сообразила, сколько денег сжирает каждый месяц этот райский уголок, она была просто потрясена: сумма во много раз превышала ее жалованье в «Роли ньюс» и в «Обозрении».
Скользя по гладкому, пушистому травяному ковру, Касси невольно подумала о том, что есть и еще одна причина, по которой у нее никак не поднимается рука продать что-либо из оставленного ей Мирандой, будь то сережки или недвижимость, – она не чувствовала себя хозяйкой.
Да, она с удовольствием носила модные вещи Миранды, разъезжала на ее шикарном «мерседесе», спала на ее королевской кровати. Но, несмотря на все это, в глубине души Касси была уверена, что все эти вещи ей не принадлежат, что она взяла их у сестры только на время и когда-нибудь должна будет непременно вернуть. Ей казалось, что она играет чужую роль. Живет жизнью какой-то другой женщины, которая гораздо умнее, красивее и способнее, чем она, Касси Хартли. И хотя она успешно, справлялась с этой ролью в присутствии Магнуса, Хааса и даже Джесона, себя Касси обмануть не удавалось: она осталась все той же – не особенно честолюбивой; довольно робкой сводной сестрой блестящей Миранды Дарин. Подойдя к возвышавшемуся за деревьями сказочно шикарному дому Миранды из стекла и белых деревянных панелей, Касси, дрожа от холода и страха, дала себе слово, что постарается не играть больше никаких ролей, а оставаться сама собой.
При слабом лунном свете в окнах нижнего этажа, словно в темных зеркалах, отражались деревья, клумбы с цветами, теннисные корты и бассейн. Вдруг Касси с ужасом заметила в окне движущуюся белую фигуру. О, Боже! Сердце ее бешено заколотилось. Она испуганно оглянулась, но вокруг не было ни души, и она с облегчением вздохнула: это было ее собственное отражение.
Бассейн уже накрыли на зиму брезентом, хотя до холодов было еще далеко: в саду цвели плющ и герань. Причудливые, «под старину», столы и скамеечки стояли по кругу. Касси вспомнила, что на снимке в «Нью-Йорк тайме» эти же самые столики будто прятались под симпатичными полосатыми зонтиками от солнца, а бассейн был наполнен свежей прозрачной водой. На заднем плане синел океан.
«Я предпочитаю вина из Лонг-Айленда, – говорила Миранда в своем интервью. – Они легкие и освежающие, а кроме того, ведь должна же я поддерживать местную торговлю? Так что, хотя у нас есть неплохая коллекция дорогих французских вин, мы их никогда не пьем, а храним для гостей в погребе под бассейном».
Верхняя, возвышавшаяся над землей часть погреба была обыкновенной деревянной одноэтажной постройкой. В тот момент, когда Касси подобрала нужный ключ к двери, она услышала шелест автомобильных шин по гравию. Она насторожилась: кто может проезжать здесь в столь поздний час, ведь тут же так далеко от трассы? Но вот звук этот стих, слышался лишь шелест травы и деревьев. Касси открыла дверь и вошла…
Господи, как же он сразу не догадался? Бешено стучало в висках. Он посмотрел на свои руки, державшие руль: они были синими и узловатыми, словно у мертвеца. На мгновение он оторвал их от «баранки», чтобы слегка размять. Руки руками, но как справиться с тем комом, который давит изнутри на желудок? Его почти тошнило. А он-то надеялся, что уже никогда больше не придется ему испытывать ничего подобного.
Разумеется, он сразу же бросился вслед за Касси, как только понял, куда она собралась. Нужно успеть ее перехватить. Ах, как же жаль, что она влезла в это дело! Он ведь старался ее остановить, предупреждал… Он же столько раз пытался внушить ей, что вмешиваться в чужие дела не в ее интересах. Значит, плохо внушал! Но как же он все-таки все прошляпил, он сразу должен был обо всем догадаться, как только она затеяла эту историю с передачей о Хаасе? А ему, видите ли, так хотелось верить в то, что все уже позади, и он окончательно утратил бдительность!
Идиот! О, Господи, как же болит голова! Нет, он не должен думать сейчас о том, как спасти ее, он должен думать только о том, как спасти себя. Но вновь и вновь перед ним представало ее лицо: открытое, улыбающееся, доброжелательное… Как же сумела она так обвести его вокруг пальца? Он должен был… а он оставался слеп. Уже в который раз в жизни красивой женщине удается обмануть его!
Когда все случилось, он решил, что никогда больше не вернется сюда. Он и так-то никогда не питал любви к океану – терпеть не мог вязкого песка под ногами и гнилой запах водорослей. Он всегда появлялся здесь только ради Миранды. Но сейчас, когда он ощутил дуновение свежего соленого ветра, он почувствовал некоторое облегчение. А оно так необходимо было ему теперь, когда от нервного перенапряжения тряслись руки, а на лбу выступил пот. Он решил оставить машину на стоянке у берега и пройтись немного пешком – взбодриться и приготовиться… Ему понадобятся все душевные силы, когда он встретится с ней лицом к лицу. Она не должна заметить, что сумела его обмануть, что он поддался ее очарованию.
Что-то случилось со светом. Она тщетно нажимала и нажимала на кнопку выключателя. Хорошо, конечно, было бы иметь фонарик, но, собираясь сюда, она о нем не подумала. В кармане лежал, правда, целый коробок спичек, но что такое жалкий огонек в кромешной тьме? Да и потом довольно сильный ветер, он тут же гасил пламя. Луна, и та скрылась, и ее слабый свет еле пробивался сквозь облака. В воздухе чувствовалось приближение грозы. Касси приперла дверь складным креслом, чтобы та не закрылась, и осторожно вошла в битком набитое множеством вещей помещение. Помимо оборудования для бассейна – коробок с хлоркой, шлангов и фильтров – там лежали еще несколько спущенных резиновых лодок, насосы,
