что он хочет ее обнять. Но он этого не сделал, он лишь смотрел на нее со счастливой улыбкой. И Касси почувствовала, что не в силах больше мириться с теми преградами, которые разделяют ее и Джесона. Она должна узнать от него правду.
– Что-то у тебя слишком грустный вид для человека, у которого так хорошо идут дела, – заметил он.
– Джесо… – Она уже пожалела, что начала говорить. Он сделал шаг вперед и спросил, внимательно глядя ей в глаза:
– Да, Касси?
– Что это такое странное говорит Шейла – ты знаешь ее, она наш режиссер… будто ты участвовал…
– В чем?
– Ты и Магнус, В тот год, когда он собирался баллотироваться в мэры… Правда, что ты его поддерживал?
– Да, ну и что с того? – Из его голоса сразу же исчезли нотки нежности.
– И что произошло?
– Я не понимаю тебя. Произошло то, что Магнус передумал.
– Но почему?
– Так у него и спроси.
– Я пробовала. Но он не больше, чем ты, хочет об этом говорить, – ответила Касси. – Скажи мне, пожалуйста!
Он смотрел на нее каким-то усталым взглядом, он вообще выглядел так, словно безумно устал, хотя день только начался.
– Извини, но я опаздываю. Мне пора.
– Это все из-за той девушки, которая была убита в гостинице? – спросила она неожиданно. Он уже подошел к двери, но тут резко обернулся.
Касси подбежала к нему:
– Умоляю, скажи мне правду, Джесон!
– Ты не можешь желать правды сильнее, чем Миранда, – произнес он странную фразу, и глаза его сделались колючими.
– Нет, – почти закричала она, – я хочу знать! – Но он лишь оттолкнул ее, когда она загородила ему дорогу, и ушел, хлопнув дверью.
Целую неделю они едва разговаривали друг с другом – словно ждали, пока пройдет боль и гнев. Когда сегодня утром она сказала ему, что не придет вечером домой, а переночует у подруги, он даже не оторвал глаз от своей дурацкой газеты!
– Что ж, – буркнул он. – Это хорошо. Съезди, развейся.
«Едва ли мне удастся «развеяться», – подумала Касси, глядя на скучное серое шоссе. Когда она добралась до Ист-Хэмптона, солнце уже садилось за сосны, разливаясь багровым заревом. Стояло бабье лето, с океана дул легкий ветерок. К середине октября все курортные городки уже опустели. Рестораны были закрыты, бары не работали. Чтобы узнать дорогу, Касси пришлось заехать на бензоколонку.
– Дом Даринов? – переспросил хозяин, недоверчиво разглядывая Касси. – Уже несколько месяцев как там никто не живет.
– Я знаю. Но все же не могли бы вы просто показать мне дорогу?
– Конечно, мэм, – ответил за него парнишка, протиравший стекло ее машины. – Я объясню вам самый короткий путь. Только будьте осторожны. Уже темнеет.
Дорога вилась вдоль океана, и свежий соленый воздух приятно холодил лицо. Когда Касси припарковала машину около закрытых ворот, уже подкрались густые сумерки. Подойдя к воротам, она услышала где-то вдалеке довольно громкий противный скрипучий звук. Наверное, это бакен, решила она, но смутное ощущение того, что это предупреждение об опасности, уже закралось ей в душу.
31
Ворота были заперты, дом отделял от дороги высокий забор. Хотя у Касси были ключи и от калитки, и от дома, она боялась ими воспользоваться, так как знала, что усадьба соединена сигнализацией с полицейским участком, а ей вовсе не хотелось афишировать свой приезд. И она пошла вдоль забора, раздумывая над тем, как бы незаметно проникнуть внутрь. Каблуки ее утопали в песке. Она сняла туфли и поплотнее застегнула свой легонький льняной пиджачок. Когда она одевалась сегодня утром, то на градуснике было около двадцати градусов, бабье лето еще стояло в Нью-Йорке, а здесь уже чувствовалось дыхание осени. Деревья наполовину оголились, и под ногами шелестела палая листва. Забор, казалось, никогда не кончится. Вообще, усадьба имела снаружи вид весьма внушительный. Касси не раз приходилось до этого видеть фотографии с его изображением. Дом считался местной достопримечательностью, и многие отдыхающие приходили сюда посмотреть на него, и даже сфотографироваться на его фоне.
Два года назад, летом, фотографии дома поместили в воскресном выпуске «Нью-Йорк таймс». Кто-то из ее сослуживцев в Роли тогда показал ей статью и спросил: «Слушай, Касси, а как там внутри?»
Касси всегда делала вид, что хорошо осведомлена о всех делах Миранды, а потому постеснялась сказать, что впервые слышит о существовании этого дома и впервые видит эту статью. И хотя она страшно растерялась, все же попыталась изобразить, что в курсе, и даже рассказала, сочинив на ходу, какой замечательный интерьер в доме. Четыре цветных снимка запечатлели прием, который устраивала Миранда на свежем воздухе. Сама она, одетая во все белое, восседала во главе огромного стола, стоявшего в саду. Официанты в белых смокингах разносили гостям холодное шампанское и коктейли. Стол ломился от обилия всяких яств, при виде которых у Касси прямо слюнки потекли: креветки, салаты, ломтики авокадо и манго, тонкие кусочки хлеба грубого помола, дыни и огромные вазы со свежей земляникой и местной голубикой. За
