добычу; акулы выскочили из воды, набросившись на пропитанное кровью оперение, и за хвост утащили птицу под воду.
Этот рывок отбросил назад ее голову, и последнее, что увидели люди, был желтый клюв, направленный в небо. Чейс взглянул на Макса. Глаза мальчика все еще были устремлены в точку на воде, где только что билась птица, а цвет лица стал зеленовато-серым.
Они продолжали путь к острову. Макс и Саймон стояли на баке. Длинный управлялся на ходовом мостике. Время от времени Чейс давал Длинному команду сбавить ход, опускал в воду сеть и вылавливал что-нибудь показать Максу: пучок водорослей, в котором крошечные ракообразные — креветки и крабы — находили убежище, пока не подрастали настолько, чтобы защитить себя на дне; «португальский кораблик» — медузу размером с кулак, с полупрозрачной красной перепонкой наверху, походившей на парус, и длинными болтающимися щупальцами, которыми, как объяснил Саймон, она до смерти жалит жертву. Изумленный, Макс коснулся одного из щупалец и вскрикнул, отдергивая руку: медуза обожгла ему палец.
— Рановато для них, — заметил Длинный. — Вода, видать, быстро прогревается.
Когда они были в полумиле от острова, Чейс показал на маленький институтский буй, болтавшийся по правому борту. Длинный заглушил мотор, лодка причалила к бую, а Чейс поднял багор и встал у борта. Он зацепил буй и вытащил его на борт. В воду уходил канат.
— Тащи, — приказал он Максу.
Макс взялся за канат и начал выбирать его.
— Что это? — спросил он.
— Эксперимент, — отозвался Чейс, бросая багор и помогая Максу вытягивать канат. — У нас тут серьезные проблемы с вершами на омаров. Поплавки срезает лодочными винтами, или их относит шторм, или просто канаты гниют и рассыпаются. Короче, на дне полно потерянных вершей.
— Ну и что?
— Это убийцы. Внутрь за приманкой забирается самая разная живность, не только омары, а вылезти не может. Они умирают и сами становятся приманкой, так что туда забираются и там умирают все новые и новые твари. Эти верши делают свое черное дело год за годом.
Плетенка стукнулась о борт лодки. Чейс наклонился и вытащил ее на планшир. Это была прямоугольная проволочная клетка с деревянными ребрами. С одного конца имелась проволочная воронка — вход; с другого — квадратная дверца из тонкой сетки, закрепленная бечевкой.
— Мы с Длинным хотим сконструировать биологически разлагающуюся дверцу, — сказал Чейс. — Верши проверяют раз, обычно даже два раза в неделю, поэтому мы ищем дешевый материал для дверцы, который разлагался бы примерно через десять дней. Хозяева вершей могут еженедельно менять дверцы. А если ловушка потеряется, креветки освободятся раньше, чем умрут.
Макс нагнулся к самой верше и заглянул внутрь.
— Пустая, — сообщил он.
— Мы не закладывали приманку, — объяснил Чейс. — Мы не ловить стараемся, а спасать. — Он слегка потянул сетку на дверце, и несколько нитей порвались. — Этот сорт ниток, может быть, как раз то, что нам нужно, — сказал он Длинному. — Очень хорошо растворяется.
Ответа не последовало, и Чейс, посмотрев на ходовой мостик, увидел, что Длинный склонился вниз и приставил ладонь к уху, вслушиваясь.
Внезапно он резко выпрямился:
— Саймон, у нас неприятности. Пара двуногих скотов верещит по шестнадцатому каналу, что они только что зацепили Челюсти.
— Черт! — бросил Чейс. — Ты можешь сказать, где они?
— Примерно в трех милях на северо-восток, вроде как с этой стороны Блока.
— Двинули, — скомандовал Чейс.
Он столкнул за борт вершу, а вслед за ней выбросил трос и буй. Длинный включил передачу, прибавил газу — лодка прыгнула вперед, он положил ее в крутой разворот и направил к острову Блок.
Макс ухватился за поручни и согнул ноги, когда лодка заскакала по волнам.
— Ты думаешь, это наша акула? — спросил он отца.
— Готов спорить, — ответил Чейс. — Мы видели здесь только ее.
Лодка вышла на редан и стремительно неслась по воде. Горб острова Блок постепенно рос перед ними, и замеченная в море маленькая белая точка обретала форму, превратившись вскоре в корпус другой лодки.
— Что ты хочешь сделать? — осведомился Макс. — Что ты можешь сделать?
— Еще не знаю, Макс, — сказал Чейс, угрюмо глядя вперед. — Но что-нибудь сделаю.
— Это мальчишки, — заметил Длинный, наблюдая в бинокль, — Лет по шестнадцать, может, по восемнадцать… Ловят с двадцатифутовой с подвесным мотором. Им бы нужно молиться, чтобы акулу не удалось вытащить: она разнесет их посудину в щепки.
Приблизившись к лодке с подвесным мотором, Длинный убавил газ и выключил передачу; они качались на холостом ходу в тридцати или сорока ярдах от чужого борта.
Один из ребят сидел в рыболовном кресле на корме, конец удилища находился в гнезде у него между колен. Удилище изогнулось почти до точки излома, и леска натянулась струной строго назад по ходу суденышка: акула была у поверхности, но еще в пятидесяти ярдах или более. Другой парень стоял впереди, у консоли, поворачивая штурвал и работая газом так, чтобы удержать корму лодки, направленной на акулу.
— Он на самом деле может поймать такую большую акулу на обычную удочку? — поинтересовался Макс.
— Если знает, что делает, — отозвался Чейс. — У него снасть на голубого тунца; леска, наверное, на шестьдесят или восемьдесят фунтов со стальным поводцом.
— Но ты сказал, акула весит тонну.
— Он все-таки может ее вываживать. Большие белые — невеликие бойцы, это не настоящая спортивная рыба. Они просто тянут и тянут, а потом сдаются.
Пока они наблюдали, мальчишка с удочкой попытался немного выбрать леску, но вес был слишком велик, и барабан катушки не выдерживал натяжения лески, стравливая ее даже на тормозе. Парню у консоли приходилось поэтому работать мотором на реверс, отходить назад к акуле, обеспечивая удильщику слабину, которую тот выбирал.
Как Чейс и опасался, ребята знали свое дело.
— Подойди поближе, — приказал он Длинному. — Я хочу с ними поговорить.
Длинный сманеврировал так, что корма их лодки оказалась в десяти ярдах от лодки рыбаков. Чейс прошел на корму и встал у транца.
— Что зацепили? — задал он вопрос.
— Челюсти, старик, — ответил парень у консоли. — Самая, к черту, здоровая белая акула, какую ты когда-нибудь видел.
— И что вы с ней будете делать?
— Поймаем… Продадим челюсти.
— Но как вы собираетесь втащить ее на такую маленькую лодку?
— А не нужно… Убьем и отбуксируем.
— А как убьете? Акула здоровая и разъяренная.
— Вот этой штукой, — парень потянулся под консоль и вытащил дробовик. — Нужно только подтащить его[11]поближе, чтобы наверняка прикончить одним выстрелом.
Чейс помолчал, раздумывая, а потом произнес:
— Вы знаете, что он — это она?
— Чего?
— Эта акула — самка, и она беременна. Мы следим за чей и изучаем. Если вы ее убьете, то убьете не
