— От ножа Брайана.
— У него был нож?
— Конечно, — подтвердил Гибсон. — Я разве не говорил тебе? Пристегнут к ноге. Но когда Брайана нашли, нож исчез. Это для тебя еще один эксклюзив.
Грин поставил стаканчик на стол и повернулся к Чейсу:
— А ты что думаешь, Саймон?
— Не знаю, что и думать, — признался Чейс. — Но все это выглядит как-то…
— У тебя есть объяснение получше? — рявкнул на него Гибсон.
— Нет, — сказал Чейс, потому что лучшего объяснения у него не было. Он только мог присягнуть, если бы потребовалось, что ни одного из братьев не убила акула… О таких акулах он, во всяком случае, не слышал.
— Вот видишь, Нейт, — заметил Гибсон. — Ты слишком хороший репортер, чтобы, как молокосос, выносить на публику вздорные недовыводы.
— Вы мне скажете, к чему пришел медэксперт? — после недолгого молчания спросил Грин.
— Как только он даст заключение о причине смерти. — Гибсон плеснул в стакан Грина еще виски. — Но ставлю доллар против десяти центов, что смерть вызвана острым предметом. Думаю, единственная мораль, которую ты можешь довести до читателей, — наркоманам и психопатам не следует погружаться с аквалангом.
В дверь снова постучал патрульный, открыл ее и обратился к Чейсу:
— Вам звонили.
— Я выйду отвечу, — сказал Чейс, вставая.
— Нет, она уже положила трубку, — уточнил патрульный. — Это госпожа Бикслер. Она просила передать вам, что Русалочка прибыла.
— Отлично. Спасибо, Томми. — И, обращаясь к Гибсону, произнес: — Трехмесячная отсрочка от долговой ямы… Надеюсь. — Он повернулся к выходу.
— Саймон… — остановил его Гибсон. — Мы все пришли к согласию, верно? Я имею в виду, если тебе позвонит кто-то из хитрозадых телевизионщиков и соберется устроить из всего этого шоу.
— Конечно, Ролли.
— Отлично, — улыбнулся Гибсон. — У твоего института очень хорошая репутация. И тебе ни к чему пачкать ее, влезая в полицейские дела.
Чейс вышел из комнаты с какой-то тяжестью в душе. А когда он добрался до приемной, то был уверен: ему только что угрожали.
В приемной вместе с Максом его ждал патрульный, чтобы отвезти к лодке.
— Примерно в сотне ярдов от того места, где лежал Брайан, нашли один из ваших буев, — сообщил патрульный. — Кусок изолированного провода с какой-то электронной штуковиной. Я велел оставить его на месте, можете забрать по дороге.
— Спасибо, — поблагодарил Чейс. — Наверное, он освободился от того, за что зацепился.
Когда они сели в машину, Макс перегнулся к Чейсу с заднего сиденья:
— Я ее нашел.
— Кого?
— Девочку, которую чуть не сбил.
— Что ты хочешь сказать? Что значит — нашел ее?
— Там, в газете, пока ждал. Там фотография, девочка выиграла какой-то приз. И я знал, должна быть причина, почему она не слышала, как я бегу. Она глухая.
— Кто она?
— Ее зовут Элизабет.
18
Приближаясь на «Уэйлере» к низкой косе под названием мыс Сигалл, Чейс замедлил ход и повернул к берегу, чтобы двинуться вдоль пляжа. Тело Брайана нашли на полуострове примерно в полумиле отсюда; кабель с датчиком должен был находиться где-то здесь на косе или чуть дальше.
Макс стоял на носу, держась за привязанный к кнехту канат.
— На что он похож? — спросил мальчик.
— На белом песке, — ответил Чейс, — он должен выглядеть как трехсотфутовая черная змея.
Когда-то мыс Сигалл являлся частным владением, потом — принадлежащим штату пляжем; теперь тут находился орнитологический заповедник. Здесь обитали чайки и крачки; народ иногда причаливал сюда искупаться или закусить на свежем воздухе, но каждый, кто углублялся от берега в дюны, рисковал лишиться скальпа: пикировавшие птицы защищали свои гнезда.
Чейс слышал, как они перебраниваются, и видел, как кружатся над гнездами, но не заметил ни одной, нырявшей за рыбой или стоящей в воде. Он задумался над причиной. В такой спокойный день десятки птиц обычно качались на волнах, ожидая от парящих дозорных сигнала о передвижении рыбных косяков.
— Смотри! — крикнул Макс, указывая с носа направо. Чейс повернул, следуя жесту Макса, и выключил скорость; лодка продолжала идти по инерции. На поверхности он увидел что-то белое; оно скользило вдоль борта «Уэйлера», пока Чейс, перегнувшись, это нечто не поймал.
Улов оказался мертвой чайкой, плывшей вверх брюхом. Сначала Саймон решил, что она не повреждена, но, когда поднял ее за ногу, увидел, что у птицы нет головы.
— Господи! — воскликнул ошеломленный Макс. Чейс осмотрел огрызок птичьей шеи. Он искал следы зубов или порезы — что угодно, лишь бы представить, кто обезглавил чайку, — но ничего не обнаружил. Насколько он понял, голову птицы просто оторвали от тела.
— А вот еще! — ткнул пальцем Макс.
Чейс бросил в лодку мертвую чайку и включил передачу.
Вторая чайка плыла в правильном положении, двигая головой вперед-назад. Казалось, птица спит, но она слишком низко сидела в воде и неуверенно раскачивалась. Чейс взял ее за шею, перевернул. Ноги чайки были вырваны, а в животе зияла рваная рана.
— Что за черт… — пробормотал Чейс.
— Рыбы? — спросил Макс.
— Нет. Рыбы, думаю, закончили бы работу и съели птицу.
— А что тогда? Кто это сделал?
— Не понимаю. Ничего пока не понимаю, — произнес Чейс, покачивая головой.
Макс стоял на носу на цыпочках, привязавшись канатом, и смотрел вперед на берег.
— Вон наш кабель, — показал он. — И еще птицы. Очень много. В прибое.
Чейс направил лодку к берегу, врубив газ до упора. Выйдя на мелководье, он выключил мотор, втащил его на борт и положил в гнездо, чтобы не пахать песок винтом. Лодка с разгона проскочила прибойную волну и зарылась носом в сухой грунт.
Казалось, они пересекли двор скотобойни. Повсюду в волне были разбросаны мертвые птицы — либо обезглавленные, либо выпотрошенные, либо с разорванным горлом. Одну или двух Чейс подобрал, осмотрел раны, потом снова бросил трупы в воду.
— Похоже на то, как будто детишки порезвились, — констатировал Чейс.
— Какие еще детишки? — спросил Макс.
— Ну, знаешь, шпана всякая, вандалы. Практически никто в океане не убивает ради убийства. Животные убивают по двум причинам: чтобы съесть или чтобы защититься.
Макс спрыгнул с носа; Чейс последовал за сыном и вытащил «Уэйлер» дальше на песок. Они пошли по пляжу к черному кабелю, свернутому и увязанному патрульным.
Кабель подтащили к лодке, загрузили на борт и оттолкнулись от берега. Когда Саймон решил, что уже достаточно глубоко, он опустил мотор и завел его. Винт взвихрил воду, всплыла и стукнулась о борт еще
