— Странно, — сказал Григог, прослушав стихотворение.
— Что странно?
— Вы не похожи на современных девушек.
— Почему?
— Они не задумываются над такими проблемами. Любят, и все. Плачут, если грустно.
Радуются, когда весело. Они даже легкомысленны и небрежны в любви. А у вас…
— У меня… — словно эхо, повторила Галя.
— У вас сплошная рана. Душа — скрипка. Еле дотронулся — уже откликается, звучит…
— Вы ошибаетесь, — сурово ответила Галя, глядя куда-то в сторону. — Это неправда.
— Что неправда?
— О современных девушках. Что они легкомысленны. Конечно, есть и такие. Но их — меньше. А большинство — глубокие и нежные. Это они кажутся легкомысленными.
Надевают защитную маску, чтобы вы, мужчины, не ранили их. Вы добираетесь к сердцу, чтобы сразу… оседлать его.
— Вы не очень уважительно относитесь к мужчинам.
— Так оно и есть. А девушки должны беречь свою нежность в тайне. Ибо что останется потом, когда мужчина сорвет цветок, растопчет и уйдет прочь? Только пустота. Девушки берегут заветный цветок для принца…
— Для принца? — растерялся Григор.
— Для единственного. Для небесного возлюбленного, который приходит в сновидении, в мечтаниях. Каждая девушка мечтает о принце. И не встречает его…
— А Ромео и Джульетта? Тристан и Изольда? Меджнун и Лейла?
— А что с ними случилось? — возразила Галя. — Мир растоптал их, растерзал. И лишь после смерти воспел. Да и то… для спектакля, для сцены. Для денег. Для равнодушных людей, которые показывают в фойе свои туалеты.
— Это правда. Но я как-то не задумывался об этом.
— Вот видите. А о девушках думайте осторожнее. Не судите по внешним признакам. В каждом человеке — бездна. То, что снаружи, — может быть лишь пеплом. А под пеплом — жар…
— Говорите, говорите, — тихо попросил Григор. — Это прекрасно.
— Пустое, — внезапно смутилась Галя и отвернулась. — Не надо меня хвалить. А как же стихотворение? Не понравилось?
— Хорошо, — искренне сказал Бова. — Куда мне! У вас — мысль. И нежность. И глубина…
— Перехвалите, — засмеялась Галя. — Нет ничего особенного. Мне лично не нравится. То, что в сердце, — нельзя выразить в слове. Я же чувствую. Нужен какой-то новый, небывалый способ общения. Может, тогда… Только когда это будет?
— По-моему, он всегда был и есть.
— Что?
— Интуиция. Симпатия, антипатия. Даже идиосинкразия… Врожденное отвращение к определенным вещам или явлениям. Кажется, это так у вас в медицине называется?
— Так, так, — снисходительно засмеялась Галя. — Но вы правду молвили. Я ощущаю таинственную связь между всем-всем на свете. Даже между человеком и камнем, звездою, деревом, цветком. Иногда мне приятнее беседовать с березою или бродячей кошкой, нежели с человеком. А особенно люблю звездную ночь, когда никого нет, тишина и над головою сказочный Чумацкий Шлях. Неслыханная красота!
— Это и в самом деле поэтичное восприятие. Вы могли бы написать.
— Уже написала, — ответила девушка. — Я пишу все время. Когда есть свободная минутка…
— И днем и ночью слушал бы ваш голос. Прошу вас, прочтите…
У девушки пылали щеки. Она благодарно взглянула на парня и снова начала декламировать, задумчиво поглядывая в небо:
