ли. Сказать или нет? Быть может, сначала узнать, где он был, что с ним? Если не виноват — чудесно. А если… если преступник? Что тогда? Молчать?!
А для нее он все равно отец. И что же? Неужто между ними ляжет зловещая тень?
Они встретились, как и договорились, возле памятника князю Владимиру. Галя пришла в темно- фиолетовом платье, плотно облегавшем ее стройную фигуру. Коса была заплетена, сложена венцом, это еще более подчеркивало красоту ее шеи и плеч.
Она смотрела на парня нежно и тревожно. Уста таили легкую усмешку. Григору показалось, что та усмешка могла быстро перемениться в гримасу боли, гнева или иронии. Или ему показалось?
Девушка вопросительно подняла брови.
— Что-то случилось?
— Откуда ты взяла? — несмело возразил парень.
— Вижу.
— Ничего особенного.
— Не обманывай. Я ведь вижу. Не желаешь говорить — не надо.
— Правду молвила, — вздохнул Григор. — Пока что не надо.
— Вот и отлично.
— Я завтра уеду в командировку. Недели на две.
— Так надолго?
— Я буду думать о тебе, — прошептал парень, пожимая ее руку.
— Я буду ждать. Очень, — открыто сказала Галя. — А сегодня? Мы пойдем на дискуссию?
— Да, Галя. Немного позже. А теперь погуляем.
Они шли по аллее, вокруг плыла разноцветная толпа, наливались зеленью деревья, насыщались силою и мощью весны. Григор посматривал на Галю, обеспокоенно размышлял: знает или нет? Наверное, нет. Если бы знала — заметил бы. Как это тяжело: идти рядом с любимой и не сказать ей о главном! Но ведь он и сам еще не знает ничего. Проболтаться — она сразу взорвется, куда-то побежит, чтобы узнать, расспросить. А Григору хочется, чтобы в этот вечер ничто не стояло между ними.
Тоже ведь эгоизм! И черствость…
В квартире по улице Героев Революции их встретили молодые хозяева — брат и сестра, друзья Григора. Родители уехали в санаторий, поэтому и было решено провести дискуссию у них.
— Виктор.
— Сима.
— Это Галя, — отрекомендовал Григор. — Медицина…
— Сегодня суд, ты, наверное, знаешь? — сказала Сима. — Ты, Галя, кем будешь?
Свидетелем, следователем, защитником?
— Еще не знаю, — растерялась Галя. — Я… посмотрю…
— Григор, ты не ввел ее в курс дела?
— Она будет наблюдателем.
— Наблюдателем? Нейтральных не может быть. Ничего, она определит свое отношение во время процесса. Прошу в комнату. Кстати, должно быть очень интересно. Есть священник, пресвитер-баптист, даже Сергей Гореница соблаговолил прийти…
— Гореница? — удивился Бова. — Тот самый? Физик?
— Да. Известный теоретик…
— Ты считаешь, он серьезно воспримет все это?
— Увидим. Обещал сказать слово, если будет интересно…
Григор и Галя вошли в большую комнату. Там уже разместилось около двадцати юношей и девушек, а также несколько пожилых людей. Продолжалась дружеская беседа, слышался смех. Прибывших приветствовали доброжелательным гомоном, парни заинтересованно посматривали на Галю. Она присела на краешек дивана возле Григора.
Сима и Виктор внесли длинный стол, поставили посреди комнаты. Накрыли зеленой бархатной скатертью, пододвинули три стула с высокими спинками. Из соседней комнаты вошло трое судей — в напудренных париках, в длинных плащах из голубого шелка. Парень и две девушки. Они были сосредоточенны, комически-грозные.
— Суд идет! — торжественно провозгласил Виктор. — Прошу встать.
Молодые гости встали, переглядываясь, улыбаясь. Пожилые скептически посмеивались. Судьи заняли свои места за столом.
— Прошу сесть, — сказал Виктор.
Главный судья — парень в огромных очках — ударил деревянным молоточком по столу.
— Введите подсудимых.
Двое парней, на груди которых было начертано огромными черными буквами «ЗАКОН», ввели четырех человек. Галя прыснула — трое из них были разрисованы разноцветными красками, они изображали богов различных народов и рас. Четвертый подсудимый был в обычной одежде.
— А это кто? За что его судят?
— Кроме богов, судим и Человека, — сказал Бова. — Чтобы сохранить справедливость и корректность…
— Понятно, — ответила Галя, хотя пока что ничего не понимала.
— Подсудимые, — торжественно возгласил судья. — Иегова!
— Я, — угрюмо отозвался один из подсудимых в черной маске.
— Зевс-Юпитер?
— Я, — гордо промолвил бородатый атлет и сложил руки на груди.
— Как стоите? — сердито спросил судья. — Это вам не Олимп. Опустите руки.
— Слушаю, ваша честь, — растерянно ответил Зевс.
— Брама?
— Я, — ответил третий, поправляя на голове многоступенчатую пирамиду.
— Человек!
— Я, — лениво промычал парень в современном костюме. — Я человек, и это звучит гордо. Не понимаю только, за что меня в эту компанию? Я ведь не миф, я — реальность?..
— Молчи ты, реальность, — заметил строго судья. — Если виноват, то будешь отвечать — миф ты или не миф. Перед законом все виноваты. Вот так!
Присутствующие приветствовали такое заявление судьи аплодисментами. Он жестом потребовал тишины. Велел подсудимым сесть. Сам поднялся.
— Именем Космического Права — суд начался. Выступать и отвечать лаконично.
Подсудимые! Говорить правду и только правду. Ясно?
— Ясно! — хором ответили подсудимые.
— Чудесно. Присяги не надо. Вы всегда нарушали клятвы. Так или нет? А что сверх того — то от лукавого. Так завещано издревле. Прокурор!
Поднялся высокий худой парень, кашлянул.
— Никаких личных эмоций. Факты, только факты.
— Будет сделано.
— Защитник!
— Я, — отозвалась хорошенькая белобрысая девчонка, сидевшая рядом с Галей.
— Сантименты отбросить. Защита должна быть гуманной, но без слюнтяйства, — Ваша честь, — заметила защитница. — Что за терминология?
— Я тут хозяин! — рявкнул судья. — Слушать и подчиняться! Иначе выведу!
Защитница развела руками и села.
— Несколько слов по сути обвинения, — сказал судья. — Слушайте внимательно.
Подсудимый Иегова обвиняется в том, что: создал антагонистический, противоречивый мир; несколько раз уничтожал его; многажды использовал свое могущество вопреки интересам подчиненных существ; утвердил культ богоизбранности, а таким образом посеял семя вражды между народами и
