племенами.
Подсудимый Зевс-Юпитер обвиняется в том, что: поднял руку на Отца — Крона, низверг его в Тартар и лишил власти; воспользовался доброжелательностью Прометея, победил с его помощью титанов и гигантов, а затем предал, приковав к скале; пользовался небесными молниями не для блага мира, а во имя честолюбивых намерений, мести или устрашения; насиловал чужих жен и девственниц, воспользовавшись прерогативами царя богов.
Подсудимый Брама обвиняется в том, что: создал изолированный от Единства мир, чем лишил его возможности познать истину; будучи всемогущим, оставлял неоднократно в беде великих героев и даже дарил бессмертие демонам и узурпаторам; обманывал двух других членов Тримурти — Шиву и Вишну, не говоря уж о меньших существах — это предательство сохраняет доныне мировой лабиринт безвыходности.
Подсудимый Человек, так называемый Хомо Сапиенс, обвиняется в том, что: имея свободу воли, на протяжении тысячелетий созидал деспотии и тирании, прислуживая никчемным узурпаторам и садистам; сеял раздоры в собственном обществе, чем задержал Эволюцию Разума на тысячелетия; использовал могучие силы Разума, подаренные Матерью-Природой, не на благо братьев — подобных себе и пребывающих в телах животных, — а для самоуничтожения, для разрушения Планеты. Все знают о грядущей экологической катастрофе, об ужасах ядерной угрозы, о демографическом кризисе. Все это позволяет усомниться в разумности Человека, признав его преступником.
Начнем с Иеговы. Подсудимый Иегова!
— Слушаю.
— Кто вы такой?
— Бог Единственный и неповторимый. Творец неба и земли.
— Кто родители? Отец, мать?
— Нет таких. Я сам себе отец и мать. От века сущий. Еще ничего не было, а я уже был.
— Где? — поинтересовался судья.
— Что за вопросы? — возмутился Иегова. — Так могли спрашивать только невежественные безбожники, а вы ведь современники Космической Эры. Надо знать, что время и пространство появляются одновременно с творением Мироздания. Поэтому нелепо спрашивать, где был я «до творения». Пребывал вне времени и пространства, покоился сам в себе. В современных категориях мышления этого объяснить невозможно, — гордо заметил Иегова, поправляя черную маску.
— А потом? Что случилось потом?
— Я устал от одиночества. И создал мир. Небесный и земной. На небе я сотворил ангелов, на земле — людей.
— Дальше?
— Ангелы восстали. Некоторые. Я их швырнул с неба. Люди начали грешить с падшими ангелами. Я их утопил.
— Вы действовали преступно, Иегова. Вы нарушили закон.
— Я сам себе закон, — пренебрежительно ответил Иегова. — Разве позволительно моему творению указывать мне же, что правильно, а что неправильно? Я вас вылепил из праха, так что же — персть земная станет мне указывать на какое-то Космическое Право?
— Странная логика, — хмыкнул судья, апеллируя к присутствующим. — Значит, отец и мать имеют право убивать, топить или мучить, наказывать своих детей.
— Разумеется, — согласился Иегова.
— Мораль юрского периода, — отозвался кто-то из присутствующих. — Этика рептилий!
— Тихо! — предупредил судья. — Выведу! Иегова! Вы признаете себя виновным в нарушении Космического Права?
— Что вы, что вы! Такого права нет и не может быть. Есть только моя воля. Я владыка сущего и не позволю…
— Хорошо, хорошо, мы разберемся, — прервал Иегову судья. — Садитесь. Подсудимый Зевс- Юпитер!
Поднялся бородатый гигант.
— Зевс-Юпитер, сын Крона.
— Ага, теперь «сын Крона». А что ты сделал со своим родителем?
— Ну что… сбросил его с престола. А перед тем заставил вырыгнуть братьев своих и сестер.
— Ай-я-яй! — укоризненно покачал головою судья, иронически поглядывая на улыбчивые лица присутствующих. — Как же так, уважаемый Зевс? Унижать отца, поднимать руку на владыку Вечности?
— Да ведь он же каннибал! — угрюмо заметил Зевс. — Пожирал детей своих. И меня сожрал бы, если бы я не того…
— Погоди! Оправдываться будешь потом. Как ты поступил с Прометеем?
— Как? Приковал его к скале. Весьма хорошее местечко. На Кавказе. Почти субтропики. Я же не приковал его, скажем, на хребте Черского, где вечная мерзлота, а в полосе курортов Гагра — Сочи. Что ему еще надо?
— Да ты, я вижу, еще и острослов? — удивился судья. — Гм, придется за неуважение к суду… Да, это фрукт, я вижу! За что же ты его приковал? Ведь он помогал тебе, он твой дядя и наставник. Помог утихомирить стихии, победить титанов…
— А зачем он дал огонь тем букашкам, нечисти земной?
— То есть кому? — поразился судья.
— Смертным — кому же еще? Людям. Спер на небе, унес его на землю. И тем нарушил закон Олимпа. Я царь богов, а он меня не спросил.
— Да ведь знал, что не позволишь.
— Тем более. Значит, не я преступник, а он. Я захватил власть, значит, я законодатель. А кто стоит у руля правления, тот не подлежит суду. Вот!
— Прометей поступил по велению сердца. Он любил людей. А Любовь — высочайший закон.
— Глупости! Абстракция. Талдычат веками — любовь, любовь! И во имя любви свершают самые чудовищные злодеяния. Я не использовал это ублюдочное понятие.
Нравилась девушка, например, Европа, — превратился в быка и унес ее. Понравилась Ио или там Даная, — кто может мне возразить, если я владыка?! Приятно и полезно для эволюции! А то — любовь! Да за что их любить — людей-то? Никчемные, сварливые, воинственные, непоследовательные. Заварили кашу из-за бабы, какой-то вертихвостки Елены, а перекладывают вину на богов! И вот дать такой мизерии огонь? О Кронос! Такого безумия я не мог ожидать от Прометея, мудрого титана!
— Зачем же ты сотворил людей?
— Я? — пожал плечами Зевс. — Что я — идиот? Ваша честь, я их не творил. Они сами возникли.
— Из чего?
— Из глины. Из грязи. Может быть, из амебы. Короче, из материи путем естественной эволюции…
— Ты мне лапшу на уши не вешай, — грозно перебил судья. — Нечего тут повторять азы диамата. Ты не выкручивайся, олимпийский владыка! Говори откровенно, признаешь свою вину? Да или нет?
— Ни за какие коврижки! — покачал головою Зевс. — Людей не творил. Прометея не приковывал к скале. Он сам себя приковал, чтобы им полюбовались потомки. Как же — герой!
Слушатели засмеялись. Судья постучал молотком.
— Кстати, ваша честь, — жалобно отозвался Зевс, — можно закурить? А то антитела требуют своего!..
— Кури, Горгона с тобою! — буркнул судья. — Я тоже закурю, а то пока с вами, богами, управишься… Откройте окна, а то угорим! Садись, лоботряс олимпийский, жди своего часа!
В комнате поплыл сигаретный дымок, Галя закашлялась.
— Брама, — провозгласил судья, пуская дымные кольца к потолку, — подсудимый Брама!
— Я, — поднялся Брама, поддерживая пирамиду на голове. — Можно я сниму этот древний торт? А то неудобно!
— Валяй! — махнул рукою судья. — Нам не форма твоя, а суть нужна. Так… Кто ты и что ты?
