Добравшись до вершины, она узнала, что придется преодолеть еще один лестничный пролет, но уже вниз. Эту систему придумали садисты. Она часто так думала, но теперь убедилась. На полпути вниз, она услышала звук прибывающего поезда, и увидела, что это был ее любимый номер семь. Мысль о том, что придется ждать следующий, была невыносимой. Отчаянье вызвало в ней всплеск энергии, она побежала вниз, затем через платформу, просовываясь в дверь, как раз тогда, когда они уже начали закрываться.
Мэдди ухватилась за шест и прижалась щекой к холодному гладкому металлу. Дышать было очень трудно.
'Вы в порядке, мэм?' Чья-то рука коснулась ее плеча. Она повернулась и увидела доброе лицо афроамериканского, ясного мальчишки, одетого в аккуратный костюм и галстук в стиле ретро. Мусульманин? Или же это было новое модное веяние, о котором она ничего не знала? Каждая деталь в этом мальчике имела огромное значение, каким-то образом, от трещины на его нижней губе до краев накрахмаленного воротничка. Он обладал красотой, уникальной душой. И такой добрый. Она ему улыбнулась, пытаясь успокоить, он ей понравился. Ей нравились все.
И, что было самое смешное, она не могла дышать.
Пол поднялся вверх, чтобы обнять ее. Почти так же хорошо, как прижиматься к Грегори, лежа в постели.
Краем затуманенного сознания, она услышала женский голос. Он прорезался через теплую статику, заполнившую ее разум.
'Не волнуйтесь. Я — доктор.'
Глава 8
Грегори заехал кулаком в стальную дверь, взбешенный тем, что не может последовать за ней. Обозленный на солнце.
'Лгунья!'
Крик раздался эхом по помещению, и привидением разнесся по пустому клубу. Белый столб света сверкал по его сетчатке. Ладонями он тер глазные впадины, пытаясь избавиться от жгучего ощущения, но стало только хуже.
'Дерьмо!'
Он может потерять ее.
'Чертово гребаное дерьмо.'
Он дал ей полчаса добраться домой, потом позвонил. Когда она не ответила, он оставил ей сообщение на автоответчике, чувствуя себя при этом полным идиотом. 'Мадлена, поговори со мной. Перезвони мне.'
Час спустя он снова проделал тоже самое. Затем он поклялся, что ударит себя молотком по голове, если придется проделать это в третий раз.
Потребность вампиров в дневном сне даже больше, чем людей в ночном. Его тело знало когда солнце всходило и ответно отключалось. Когда Грегори замерз, мысли стали чрезвычайно вялыми и подавленными. Может она не обманывала. Он признал, что она ни разу не выказала интереса в его сторону, кроме секса. Кроме того, она постоянно его предупреждала.
Может он ей и вовсе не нравился.
Возможно, он убедил себя в том, что хочет ее, лишь потому, что это было неизбежно. При нормальных обстоятельствах, он бы никогда не смирился с ее враньем, которое было очевидно, как ад под землей. Было ощущение, будто это проклятие, с заклинанием что-то пошло не так.
Все было неправильно.
Он настолько голоден, что готов кормиться даже крысами. Он должен поспать. Потом, сможет поохотиться. Успокоив себя несколькими рюмками водки, он наглухо закрылся в свое спальне за раздвижной стальной дверью с тройными стенками. Простыни пропахли их сексом. Он провалился в легкий беспокойный сон.
После того, как проснулся, он оделся и угрюмо вышел на улицу. Как раз стемнело. Он схватил первого, кого увидел, им оказался мальчик, приклеенный к iPod. Грегори потащил его на аллею и выпил столько, сколько было дозволено. Ну, может, немного больше. Никто не отделается легко этой ночью.
Кровь, с прокисшим вкусом, сделала его несчастным, но он проглотил ее, так как нуждался. Стерев память мальчишки, он выпроводил его с аллеи.
Первое кормление дало Грегори лишь силы подготовиться ко второму. С этой целью он пошел в Централ Парк, он должен убежать в леса, на охоту, стать диким.
Забравшись на дерево, он присел на корточки на ветке, изучая местность на присутствие ночных бегунов и выгульщиков собак. Возможно, Михаил прав. Может это лучший способ кормиться. Возможно, это лучший способ взаимодействовать с людьми, и точка.
Женщина- бегунья трусцой пробежала под его веткой, ее затрудненное дыхание легко было различить в холодную темную ночь. Тот факт, что ее задница слегка походила на зад Мадлены повлиял на выбор. Он спрыгнул с ветки, тихо, как во сне. Тремя большими шагами он поймал ее и затянул в кусты. Но, вместо того, чтобы сразу же оглушить, он позволил девушке бороться. Она билась, пиналась и кричала в его ладонь. Он лишь крепче прижал ее.
Борьба закончилась, когда он укусил ее. Так было всегда. Ее кровь полилась в его горло пульсирующими горячими всплесками, но ее страх не сделал ничего, чтобы вкус улучшился.
Она — не Мадлена.
Хотя Грегори всегда пытался оградить себя от историй, живших в людской крови, он все же увидел несколько картинок — людей, которых она любила, места, где побывала. Он оттолкнул ее и она упала. Поднимая ее на ноги, он прошептал, 'Забудь меня. Беги.'
Уверенный в том, что сможет отыскать кого-то с более достойным вкусом, он начал хватать каждого, кто попадался на пути, и пробовать на вкус, даже не стараясь скрыть свои действия. Каждый следующий смаковал все хуже, но их кровь смешалась и предоставила ему мощный прилив силы.
Он обнаружил молодого мужчину в гладком костюме с атташе в одной руке и телефоном в другой. Грегори раскинул руки и улыбнулся, как старый добрый друг. Удивленный, мужчина закрыл телефон, и Грегори принялся его обнимать. Зеваки подумают, что они любовники. Они и не заметят борьбы. Он укусил его высоко, погружая клыки в пахнущую одеколоном плоть, прямо под подбородком. Вкус его крови был еще хуже, настолько ужасным, что пришлось отступить и выплюнуть кровь на землю, где та смешалась со стоячей водой и листьями.
Между ними появилась тень. Михаил. Больше никто не осмелился бы.
'Иди.' Грегори и Михаил произнесли в одночасье. Мужчина пустился бежать.
Михаил стоял близко, так близко, что его дыхание грело щеку Грегори. 'Мне стало любопытно, кто это охотится на моей территории, оставляя след страха.' Когда Михаил выглядел таким спокойным, это могло значить лишь одно — он зол. 'Я подумал, это кто-то из новообращенных, Гриша.'
Грегори сплюнул еще раз, пытаясь очистить рот от вкуса кошачьей мочи и пепла. 'Иди дальше, Михаил. Мне это нужно.'
'Ты уже пьян от крови.' Руки Михаила сомкнулись на его плечах. 'Иди домой.'
Грегори отбил его руку. 'Я буду кормиться, когда захочу, где хочу, и столько, сколько хочу.'
'Только послушай себя,' сказал Михаил, губы его искривились от отвращения. 'Ты — Фостин!'
'Лучше быть мусором.' Грегори ушел, направляясь вглубь парка, а не в обратном направлении.
Он ожидал, что Михаил последует за ним. Но никак не ожидал, что тот нанесет удар сзади.
