— Дорогая, разве ты не знала, что ты — просто совершенство?
Он говорил так искренне. Он что, действительно не замечает, какие у нее полные бедра и ягодицы в этих обтягивающих джинсах?
Ей не следовало ехать сегодня на этот пикник. Это их последний день вместе, а она обидела его.
— Ребята, мы теряем время! — прервал их Джон.
Марк сел в седло, и они отправились в поля, расположенные к западу от ранчо.
Погода была просто прекрасная — теплое солнце и ласковый ветерок. Марк ехал позади Лунного Света. Девушка всегда любила лошадей. Ее отец хотел быть уверен, что все его девочки могут хорошо держаться в седле.
Марк поравнялся с Одри.
— Я должен купить тебе нормальные сапоги, — сказал он, кивая головой на ее кроссовки.
— Марк, я же сказала тебе, что не останусь здесь. Спасибо за предложение, но…
— Если ты думаешь, — понизив голос, начал Марк, — что я позволю тебе уехать сейчас, то ты ошибаешься.
Одри отчаянно хотелось уйти от этого разговора, необходимо было срочно сменить тему.
— Я думаю, что ты много путешествовал во время своих выступлений на родео. Где твое любимое место? Я, например, всегда хотела посмотреть на Скалистые горы.
Марк долго молчал, так что Одри подумала, что он не ответит ей. Наконец он пожал плечами и задумчиво произнес:
— Да, Скалистые горы прекрасны, но мое любимое место — Большой каньон. Ты даже представить себе не можешь, насколько он огромен, пока не окажешься на краю и не посмотришь вниз. Ты чувствуешь себя таким ничтожным — словно капля дождя в огромном океане, понимаешь? Все, что ты делаешь на этой земле, кажется таким маловажным.
Одри приложила немало сил, чтобы скрыть свое изумление. Она ожидала услышать от Марка описание достопримечательностей, а не философские рассуждения.
— А что насчет тебя? Ты всегда жила в Далласе?
Одри задумалась, прежде чем ответить на его вопрос. Она решила использовать свой шанс — ведь сейчас их никто не слышал.
— Я выросла в Форт-Уорте. У моего отца была ферма по разведению лошадей. Мама часто брала нас с собой в город, где мы обедали и играли в Водных садах. Ты ведь был там, не так ли?
— Нет.
Этот ответ поверг Одри в шок. Он вырос в Форт-Уорте и никогда не был в Водных садах? Ей хотелось расспросить его о детстве, но она знала, что Марк избегает вопросов о своей жизни.
Так что она рассказала ему все о своей семье: о том, что ее мать умерла от рака груди в возрасте тридцати девяти лет, и Одри, которой было тогда только четырнадцать, пришлось заботиться о младших сестрах, Клер и Миранде; о болезни своего зятя; о своем племяннике Девоне, которому было три года. Наконец, она рассказала о своем отце, чемпионе по объездке быков.
— Боже мой! Так ты — дочь Гленна Тисона?
— Ты знаешь моего отца?
Кивнув в ответ, Марк отвернулся и замолчал.
Наконец они подъехали к ручью, и Одри в благоговении посмотрела на прекрасный вид, открывшийся перед ней. Перед ними был огромный луг, покрытый одеялом из цветущих незабудок. Их цвет напоминал Одри о глубоких сапфировых глазах Марка. Она просто потеряла дар речи от такой неземной красоты.
Тишину прервал Джон:
— Не знаю, как вы, но мой желудок думает, что мне перерезали горло.
Засмеявшись, Хелен закатила глаза:
— Только Джон может в такие минуты думать о еде.
Марк с каменным лицом помог Одри спешиться. Мужчины решили позаботиться о лошадях, пока Одри и Хелен распаковывали еду и расстилали пледы под старым ветвистым дубом, стоящим на берегу ручья.
Одри старалась не замечать Марка, когда он присел на плед, не скрывая гримасы боли. Они с Джоном начали обсуждать дела на ранчо, а Хелен рассказывала Одри о своем сыне и внуках, живущих в Калифорнии.
После обеда Джон поднялся и, протянув руку жене, сказал:
— Хелен, любовь моя, не составишь ли ты мне компанию? Пойдем прогуляемся по берегу ручья! — Джон подал ей руку, и они отправились на прогулку.
Марк тихо выругался и поклялся убить Джона за то, что он оставил его один на один с Одри. Раньше он был бы благодарен Джону за такой поворот событий, но теперь, когда он узнал, что Одри — дочь Гленна Тисона…
Этот день стал для него мучительным блаженством. Марк наблюдал за тем, как солнечные лучи играют в ее волосах, а свежий ветер пытается растрепать волнистые прядки у шеи. Он любовался ее лицом, озаряющимся светом, когда Одри улыбалась ему, слушал ее заразительный смех, когда она описывала проделки своего племянника. Ему нравилось слушать, с какой любовью и заботой в голосе она говорила о своей семье, особенно о своем зяте.
Каждый раз, когда Марк смотрел на ее ноги, обхватывающие бока лошади, он представлял их вокруг своих бедер… Но как же он может теперь соблазнить дочь своего кумира?
— Ты когда-нибудь была в Большом каньоне? — спросил он Одри.
— Нет, но когда-нибудь я бы хотела поехать туда. Вот только боюсь, что там тоже почувствую себя незначительной.
— Только не ты, — его взгляд просто буравил девушку.
— Я пока никто. А ты так много сделал в своей жизни! Подумай только о детях, которым ты помог, о приятных воспоминаниях, которые останутся у них после посещения родео и встречи с такой знаменитостью, как ты.
Марк криво улыбнулся:
— Я — не герой. Мне просто нужно было снижение налогов.
— Я этому не верю. Я всегда мечтала… Я мечтала полететь куда-нибудь на самолете. Расскажи мне еще о путешествиях.
Марк несколько мгновений не отрывал от нее взгляда. Потом начал рассказывать ей о Калгари, Вегасе, Таксоне и Тульсе. Марк описывал ей горы, рассказывал о снежных заносах в Канаде, о наполненной опасностями Аляске и высоких деревьях Калифорнии.
Заслушавшись его рассказами, Одри растянулась на пледе, опершись на локоть. Когда Марк закончил свой рассказ, Одри осознала, как близко друг от друга они оказались. Их взгляды встретились, дыхание Марка участилось, а глаза потемнели. Он смотрел на нее, как голодный человек смотрит на вожделенный кусок хлеба.
Не задумываясь, Одри протянула руку и погладила его по щеке. Марк закрыл глаза и потерся об ее руку. Удивляясь свой смелости, она погладила его лоб, а потом провела по волосам на виске.
Открыв глаза, он прошептал:
— Одри.
Марк протянул руку, чтобы убрать выбившуюся прядку волос ей за ухо, и, коснувшись ее плеча, притянул Одри к себе. Он начал целовать ее, видя, что Одри не сопротивляется, крепче прижался к ней. Руки его легли на ее ягодицы. Одри застонала и, зарывшись в его волосы, выпустила на волю страсть, которую сдерживала в себе эти долгие годы.
Продолжая исследовать ее рот, Марк ласкал ее грудь, одновременно расстегивая блузку.
— Одри, — прошептал он, целуя ее в шею. — Я хочу тебя.
— Да, — прошептала она в ответ, вынимая его рубашку из джинсов. На этот раз она не будет останавливать его.
Взяв в руки ее груди, он начал целовать их по краям бюстгальтера, потом его пальцы отогнули края, и он накрыл ее сосок своим ртом. Одри тяжело задышала, и он отпрянул назад, но она обняла его за шею, снова прижимая его к своей груди. Марк застонал, нежно целуя ее сосок, потом отдал должное внимание и
