— В Марчингтон? — переспросил инспектор.
— Это родовое поместье Марчингтонов. Когда Симон учился в Оксфорде, он дружил с внуком графа — Тимом Уилдингом. Они как будто собирались возродить Клуб адского пламени, но Тим погиб. С этого все и началось.
Майлс рассказал инспектору все, что узнал от Пеппер, стараясь сдерживать свои чувства.
Если кто-то думает, что британские полицейские лишены воображения, то он ошибается. Майлс понял это час спустя, когда кое-как одетый и небритый детектив с нечесаной шевелюрой коротко сказал:
— Надо проверить.
Он поглядел на небо, и Майлс не поверил собственным ушам, когда услышал:
— Сегодня полнолуние. Если ваше предположение верно... Джонсон, Остин, в машину, — бросил он через плечо и вновь задумался. — Вы, надеюсь, понимаете, что если мы застанем его там, то сначала попробуем уговорить сдаться. Придется долго ждать... Я пошлю туда одну из дежурных машин.
Майлс понял, что его не хотят брать с собой, и едва не взорвался. Он нужен Пеппер. Интересно, что сказал бы детектив, если бы он намекнул, что его преследует тощая старуха, по виду цыганка, и все время твердит одно и то же: «Ты нужен Пеппер, ты нужен Пеппер». Пусть попробует его запереть...
— Сейчас нам нужно выяснить, куда ехать. В участке обещали найти нужную карту. Не обещаю, что нам удастся вызволить их живыми, — откровенно признался инспектор. — Все будет зависеть от Герриса. Вы говорите, он сумасшедший?..
Инспектор замолчал, но Майлс и без слов все понял. Он сам об этом думал, потому что не все рассказал полицейским. Например, даже не упомянул, что Оливер — сын Симона...
По дороге в участок Майлс обратил внимание на двух полицейских, которые вытаскивали из синей машины труп... Лора Бейтс. И он подумал, что в ее смерти есть и его вина.
В марчингтонской часовне никто не слышал, как подъехали полицейские машины. Мэри, почти теряя сознание от боли и страха, сидела рядом с поддерживавшим ее Оливером. Уже три часа они слушали разглагольствования Симона.
Но их смысл был понятен только Пеппер. Симон обвинял ее в гибели Тима, хотя она прекрасно знала, кто виноват на самом деле. Лютая ненависть ко всему женскому полу, и к Пеппер в частности, изливалась из Симона, как лава из вулкана. Он говорил о самоубийстве Деборы, и Пеппер почти видела девушку, лежавшую на холодном полу. Тошнота подступила к горлу, когда Симон сказал, что сделал с нею. Наивная девушка, воспитанная в чистоте и уединении, Дебора не могла выжить после всего, что ей пришлось испытать. И, наконец, он заговорил о самой Пеппер, о том, как изнасиловал ее, о своем наслаждении. Но, слушая его, Пеппер вдруг поняла, что равнодушна к его словам, словно не о ней идет речь. Она свободна от власти прошлого... Майлс освободил ее.
Все время, пока Симон говорил, он не сводил с них глаз и не выпускал пистолета из рук. Стоило им пошевелиться, и Симон выстрелил бы. Это Пеппер знала наверняка. И еще она знала, почему он медлит. Черная месса должна начинаться в полночь.
Ей хотелось только одного, чтобы Мэри и Оливер не поняли, какая участь им уготована. Она сама убьет своего сына, но не позволит Симону Геррису прикоснуться к нему.
Как же прав был Майлс, когда предостерегал ее! Майлс... В первый раз она разрешила себе подумать о нем. Прежде Пеппер гнала от себя воспоминания, боясь дать им волю и расслабиться. Она любит его. Слишком поздно... Только теперь она поняла, что все годы, отданные мечтам о мести, она растратила зря, словно сама вычеркнула их из своей жизни. И все-таки не совсем зря, если они подарили ей Майлса. Добро из зла, любовь из ненависти... Вот и Оливер, дитя насилия, сын человека, который теперь собирается убить их обоих. Как могла она подумать, когда отчаянно мечтала убить его, чем этот ребенок для нее станет... Стал бы, с горечью поправила она себя.
Машину нашли сразу, и полицейские окружили погруженный в темноту дом.
— Здесь он вошел, — сказал один из них инспектору, показывая на окно библиотеки.
Они тоже вошли, правда, инспектор предложил Майлсу остаться в машине, но получил решительный отказ. Присутствие Наоми было настолько очевидно, что Майлс не понимал, почему никто, кроме него, ее не замечает.
— Они где-то здесь, — сказал он инспектору, ведя всех в направлении часовни.
Инспектор и полицейские обменялись удивленными взглядами, но они слишком много видели в жизни, чтобы задавать вопросы.
— Поосторожнее, сэр, — попросил Майлса инспектор.
В часовне горели черные свечи, приготовленные для черной мессы. Воск шипел, распространяя странный запах. Секрет изготовления свечей не раскрывался непосвященным так же, как произносимые над ними заклинания. Когда-то очень давно в них добавляли маковый экстракт, видимо чтобы успокоить приносимых в жертву людей. В прошлом обряд жертвоприношения был частью обыденной жизни.
Не только звери, но и люди, несмотря на всю свою цивилизованность, обладают инстинктами, которые переходят от поколения к поколению. Вот и мужчины, подойдя к часовне, ощутили почти неодолимое желание бежать прочь.
Первой их заметила Пеппер, и сердце у нее перевернулось от ожившей надежды. Она, стараясь не привлекать внимание Симона, подалась к Оливеру и застыла под безумным взглядом.
Симон умолк на полуслове, прищурился... Не хуже зверя он чуял страх и опасность. Дрогнули горевшие свечи, словно где-то открыли дверь.
Не сводя глаз с явившейся ему картины, Майлс чувствовал, как комок подкатывает у него к горлу. Все молчали. Полицейские вооружены, но рисковать они не могут. Стоит им подать голос, и Симон, не задумываясь, расстреляет своих пленников. Они и глазом моргнуть не успеют.
А Симон с искаженным лицом направился к Пеппер. До двенадцати оставалось пять минут. Его охватило такое возбуждение, от которого разболелась голова. Ничего подобного в жизни он еще не испытывал... И вдруг все пропало. Потрясенный, он остановился и стал диким взглядом обшаривать темные углы часовни. Где Тим? Он обещал быть тут и разделить с ним... Симон растерялся. Ему хотелось вновь почувствовать возбуждение, ощутить эйфорию и экстаз, которые обязательно вернутся, едва он увидит простертое на алтаре тело Пеппер... Он говорил и говорил, и его невидимые слушатели холодели от ужаса.
— Вы правы, он — сумасшедший, — мрачно заметил детектив. — Надо его отвлечь.
— Рискованно, — возразил другой. — У нас будет мало времени. Постараемся спасти хоть кого- нибудь...
Симон нахмурился. Пришел час, а возбуждение... Где оно? Где Тим? Он же обещал прийти!..
Пеппер не сводила с него глаз и видела, как тьма заволакивает его разум. Сейчас... Пора!.. Другого шанса не предвидится. Пистолет все еще был нацелен на них.
Инспектор повернулся к Майлсу и прошептал:
— С нами снайпер, но он ничего не может сделать. Между ним и этим сумасшедшим пленники.
Пеппер положила руку на плечо Оливеру, и он посмотрел на нее. Когда она показала взглядом на дверь, он сразу все понял. Это их взаимопонимание было новым для него и в то же время давно знакомым, словно родилось вместе с ним. Пеппер хотела, чтобы он бежал. И хоть мальчик знал, что одному из них придется умереть, — неизвестно, кому именно, — он готов был послушаться, если другого выхода нет.
