закрыты. – Милая моя, ну, иди же…
– Ты не спишь? – спросила Аля, забираясь на кровать и прижимаясь животом к его боку. – Я тебя разбудила?
– Я давно не сплю. – Он наконец открыл глаза. – Смотрю на тебя и смотрю…
– Глазами любишь? – вспомнив, засмеялась она.
– Всем люблю!
Мгновенным движением Андрей повернулся к ней, и она почувствовала, как он всем телом прижимается к ее ногам, животу, груди, и губы ищут ее губ нетерпеливо и страстно, и руки тонут в ее волосах, гладят щеки.
Едва открывшись после сна, глаза его снова затуманились.
– Что тебе сделать, милая? – шептал он, лаская. – Слов у меня не хватает – что сделать, чтобы хорошо тебе было?
– Мне хорошо, – прямо в его полуоткрытые губы отвечала Аля. – Мне с тобой хорошо, Андрюша, ничего больше не надо…
Ей ничего не надо было от него, но сам он нужен был ей бесконечно – весь нужен, со своей мгновенно вспыхивающей легкостью, и с теми замедленно-страстными движениями, которыми он касался то груди ее, то бедер, и с этим взглядом, затуманенным желанием, и с любовью, звучащей в голосе…
Аля почувствовала, как он переворачивает ее на спину, склоняется над нею все ниже, и его волосы падают ей на лоб. Она всегда удивлялась тому, как мгновенно наливаются силой его руки, прикосновения которых только что были едва ощутимы. Ей больно становилось, когда он сжимал ее плечи в эти мгновения, но эта сладкая боль так горячила, что Аля старалась еще сильнее прижаться к нему, совсем отдаться его рукам.
– Зачем я только уснул? – Его прикосновения и так уже были горячи, но этот жар нарастал все сильнее. – Сколько времени тебя не видел, счастье мое, и заснул…
– Ты такой красивый был во сне… Ох, Андрюша! – вскрикнула она, почувствовав, как обжигающе вспыхивает в ней самой желание. – Как люблю тебя, хочу тебя!..
Ее слова были последней каплей, переполнившей его. Андрей на секунду замер над нею – и тут же Аля почувствовала, как стремительно, порывисто он раздвигает коленями ее ноги, как плоть его врывается в нее, и все, что происходит между ними, происходит теперь у нее внутри, и она чувствует его совсем своим, полностью ей принадлежащим – и ею же владеющим…
Она не понимала, как соединяются в нем легкость и сила, но именно его легкость и сила подхватывали ее сейчас, крутили в стремительном водовороте как травинку, оторвавшуюся от берега.
Это не было обычной сменой положений: что-то менялось у них обоих внутри каждое мгновение, и, прислушиваясь к себе, они словно переливались друг в друга – переворачивались, меняя ласки, то вскрикивая, то тихо смеясь.
Впервые то, что они совсем недолго знают друг друга, не пугало Алю и не тревожило: весь он был открыт ей и хотел принадлежать ей без остатка – как и она ему.
– А так хорошо тебе так?.. – спрашивал Андрей, переворачиваясь на спину и сажая ее сверху на себя, медленно двигаясь под нею; голос его звучал хрипловато и счастливо. – Скажи мне, милая моя, любимая…
– Не скажу! – В глазах у нее темнело от пронизывающего ощущения его тела внутри себя. – Конечно, хорошо, Андрюша…
Ей казалось, что они плывут вдвоем в глубокой воде под солнцем и чувствуют себя в ней как рыбы.
Простыни сбились под ними, вздрагивала кровать, теперь Аля чувствовала Андрея у себя за спиной – его сильные, порывистые движения, отвердевшие на животе мышцы. Ей хотелось дотянуться до его пересохших от жара губ, и она пыталась обернуться к нему, но так, чтобы не выпустить его из себя – и никак не могла дотянуться, сколько ни изгибала спину.
А ему нравились ее изгибы, и он, кажется, нарочно отстранялся чуть-чуть, и манил ее к себе, губами манил, как магнитом.
Она не сразу догадалась, что он играет с нею, вот так заманивая губами, заставляя изгибаться и натягиваться струной. А когда догадалась – тут же почувствовала, как нравится ей эта любовная игра, это сплетенье тел, дразнящих и манящих друг друга.
Все это могло длиться бесконечно, потому что он бесконечно мог выдумывать все новые и новые игры – и вдруг забывал об играх и просто обнимал ее, вздрагивая всем телом.
И здесь – в постели, в любви, как в каждом своем поступке – он умел миновать границу, умел незримым делать последний переход. Аля не думала ни о чем, отдаваясь его воле, но все происходило так, как она хотела.
Волна вдруг прошла по всему его телу, плечи вздрогнули; Але показалось, ток пробежал по каждому волоску на его груди. Андрей не произнес ни слова из тех, которые обычно произносят мужчины – «сейчас кончу», что-нибудь еще предупреждающе-грубое, – но она почувствовала, как ее захлестнуло таким мощным, таким завершенным всплеском страсти, который ни с чем нельзя было перепутать и о котором не надо было предупреждать.
Аля вскрикнула, сладкая судорога скрутила ее, взметнула ноги и руки – и она обвила собою его вздрагивающее тело, губами прильнув к его губам.
– Алька, пойду в ванную, – сказал Андрей, осторожно высвобождая руку из-под ее головы. – Тебе уже противно, наверное: липкий, потный, неумытый…
– Не очень противно, – засмеялась она, открывая глаза. – Даже возбуждает.
– Умоюсь, может, тоже неплохо будет, – улыбнулся он, вставая. – Ты поспи еще, если хочешь.
– С тобой поспишь, – сказала она ему вслед.
