быстро их раскусивший. Кто-то из этих парней был непроходимо туп, кто-то жаден, а кто — маниакально жесток. Кто-то всей душой жаждал власти, кто — уважения, а кое-кто — страха. Всё это обещал каждому из них Дирмунд, и парни ему верили. Верили и очень боялись. А кроме Дирмунда и Авдея, похоже, не уважали никого.
Ладно, приедет вскорости князь, потом уедет, кого с собой заберет, а кого и оставит, вот тех-то и надобно будет приучить к уважению и полному — полнейшему — послушанию.
Ох, обалдуи, — отправили их нести караульную службу, чтоб привыкали, так на тебе — ворота до конца так и не заперли, лишь чуть прикрыли после ухода обидевшегося Авдея-проводника. А чего обижаться-то? Подумаешь, проводник, эка птица! Что, раньше с ним Лейв плохо рассчитывался? Нет, утаивал, конечно, часть серебришка, не без этого, но ведь платил же, пока нужен был Авдей. А сейчас и без него многие этот лес знали, да и болото — ничуть не хуже. И скажите пожалуйста, зачем же тогда платить проводнику?
Куда серебро девать, Лейв и без того знал, — конечно, к себе в сундук, куда ж еще-то? Ишь, обиделся, получив вместо всегдашних пяти монет две. Можно было б и этого не давать, выгнать к лешему, воинов кругом хватало. И своих, и пришедших. Ушел, дверью хлопнув. Ха! Скатертью дорога, не больно-то кто и печалиться станет, кричать: «Вернись, вернись, Авдеюшко!» Нет, не нашлось таких. А вот ворота зря не закрыли — поленились. Ладно, пусть до утра постоят открытыми — утром начальника ночной стражи ткнуть носом: эва, так-то ты службу несешь! Да каждого — без еды на сутки. Экономия неплохая получится, и верещать никто не будет, вон, повод-то, на одной петле болтается.
Собственно, их, ворота-то, недавно и повесили — аккурат перед приездом Ильмана. Только неча этим про то знать. Всегда тут ворота были. Всегда! И сторожить их нужно как следует, а не так, как вот сейчас. Ну, ужо дождетесь утречка! Осторожно подобравшись к воротам, Лейв вытащил шкворень — чтоб не закрыли раньше времени — и, спрятав его под плащ, довольный, отправился спать. По пути хотел было пнуть шарахнувшегося от него воина — на башне должон быть, а не тут шастать! Не достал, чуть было не поскользнулся и погрозил ему кулаком. Ничего, завтра выясним, чья очередь была сторожить. Ну, точно, вся ночная стража без жратвы останется, а так им и надо, пусть знают!
В острожке этом совсем расслабился Лейв Копытная Лужа. Королем себя почувствовал, еще бы — никто ему ни в чем не перечил, боялись, не столько, конечно, его, сколько Дирмунда. Жизнь в остроге была спокойная, даже в чем-то тоскливая: ни дел каких особых — отроков да волхвов тогда еще не было, — ни врагов. Да и откуда им взяться-то, вражинам? Охотники острожек десятой дорогой обходили, а разбойники-лиходеи в окрестных лесах отродясь не водились — грабить некого было. Черниговский князь налетит с дружиной? Так с ним договоренность имелась тайная. Вот и жили, не боясь никого, расслабились.
Лейв взошел на крыльцо, потянулся. На первом этаже дрыхнул Ильман Карась. Храпел — аж на крыльце слыхать. Советовал Ильман девок порасспросить — как это они ухитрились от пожара сбежать? А может, до пожара еще? Лейва все эти вопросы как-то не очень интересовали, да вот уступил, обещался назавтра попытать девок, не днем — днем другие дела имелись, — к ночи ближе.
Посмотрев на луну, Лейв, подняв подол туники, развязал штаны. Помочился с крыльца, крякнул довольно и, поправив пояс, затопал по лестнице, поднимаясь наверх, в терем. Хорошо вокруг было, спокойно, тихо — даже волхвы в дальней хижине угомонились. Усевшись на ложе, Лейв посидел немного, подумал. Хотел было сказать Грюму, чтоб снова привел отрока, да передумал. Успеется еще с отроком, и завтра ночь будет.
Привалившись к частоколу, Ярил Зевота перевел дух. Угораздило же, едва выбрался из амбара, как тут же чуть не нарвался на варяга. Это хорошо, что его решили держать отдельно от девок... Хотя Ярил и сам не знал, как это получилось. Девок-то сковали, а его отвели в сторону... Видно, Ильман Карась его самолично порасспросить решил, не наговорился, гад, на ладье.
Много к амбару людей приходило на девок смотреть, толпами шлялись, покуда Лейв это дело не прекратил. Крикнул, чтоб уматывали все да ворота накрепко закрывали. Ильман-то Карась к этому времени незнамо куда делся — может, Лейвову брагу с дороги пробовал, кто его знает? Смекнув это, Ярил подмигнул девкам и, бочком-бочком, попятился к выходу. Только прошмыгнул, как кто-то его — хвать за шиворот. Здоровенный мужик, бородища до пупа, глаза навыкате, красные, на башке шлем, копьецо коротенькое в руке. Зыркнул на парня:
— Ага, попался!
Ярил только со вздохом пожал плечами. Ну, попался, так попался.
— Что плечи жмешь, гад?! — не унимался мужичага. — Как на башнях стоять, так их нет, а как на девок смотреть, так... Мхх!!! Держи копье — и брысь на башню! И чтоб до утра с нее не слезал, пес.
Так вот, с коротким копьем в руках, и оказался Ярил на башне в виде стражника. Походил маленько, потом попытался слезть, только отбежал, как тут же нарвался на Лейва. Слава богам, обошлось. Парень осмотрелся: двор острога лишь только на первый взгляд казался пустынным. Тут и там в самых неожиданных местах — у выгребной ямы, под крыльцом, за амбарами, — недовольно хмуря брови и переругиваясь, сидели и бродили молодые парни примерно одного с Ярилом возраста. Бранясь, поминали худыми словами какого-то «дядьку Черновола», который, псина худая, выгнал их всех караулить.
Быстро сообразив, что дядько Черновол и есть тот бородатый мужичага, что послал его на башню, Ярил несколько осмелел и даже предпринял вылазку к амбару. Тут его ждало разочарование: мало того, что амбар с девчонками был заперт на солидный засов, так еще маячили целых трое стражей. Подойти к ним поближе Ярил не рискнул — скорее всего, все они друг друга знают. Конечно, можно прикинуться воином из местной охраны, так бы Ярил в конце концов и поступил, если б... если б с крыльца к амбару не направился какой-то мужик, в котором, даже при свете звезд, Зевота тут же признал Ильмана Карася.
Не рассуждая больше, Ярил подхватил копье и быстро пошел к воротам, — слава богам, те были приоткрыты. Щели как раз хватило, чтобы пролезть, правда, пришлось снять плащ, и снова засаднила обожженная на спине кожа. Выбравшись из острога, Ярил Зевота оказался посреди темного ночного леса. Вроде и прошел-то всего-ничего по тропке, а оглянулся — и где он, острог? Одна непролазная чаща кругом, да звезды, да тишина, лишь где-то рядом, видимо на болоте, истошно кричала выпь.
Ярил передернул плечами. Он совершенно не представлял, что теперь делать, в какую сторону идти. Куда глаза глядят? Туда б и пошел, если бы был один, если бы не оставшиеся в амбаре девчонки, и средь них — Любима... Любима...
Но что же сделать? Как вызволить их? Ведь воинов в остроге великое множество, а он один. С ужасом сознавая всё свое бессилие, всю свою ненужность и неспособность что-либо изменить, Ярил уселся на землю между двумя елями и заплакал навзрыд, как давно уже не плакал. Черные деревья обступали его кругом, словно сжимая в кольцо, скрипя, покачивали корявыми ветками, а сверху на всё это невозмутимо смотрели желтые звезды. Снова закричала выпь. Сделалось светлее — видимо, должен был наступить рассвет.
Какие здесь города рядом? Утерев слезы, Ярил попытался вспомнить всё, что слыхал об этих местах от того же Ильмана Карася, от Мечислава, от знакомых жуликов и купцов. Кажется, они упоминали Чернигов. Он вроде бы где-то рядом. Но где? Да и что там, в Чернигове? Оттуда можно добраться до Киева с купцами. А там... А там — сразу же к варяжскому ярлу, он же интересовался именно этими девчонками, и...
Лицо Ярила посветлело. Теперь он ясно увидел цель и вполне представлял, что делать. Лишь бы с девушками не расправились раньше, чем придет подмога, а в том, что она придет, Ярил не сомневался, даже не очень хорошо зная ярла. Лишь бы успеть, успеть... Следовало спешить. Взглянув на небо, парень ужаснулся — над лесом алела заря. Рассвет. Сколь же времени он сегодня уже потерял зря?
Примерно сориентировавшись по солнцу — помнил, река должна быть где-то на юге, значит, Чернигов восточнее, — Ярил, как мог быстро, зашагал вперед, опираясь на прихваченное с собою короткое копье- сулицу. И не заметил, как очутился в болоте. Спохватился, только когда ноги его уже погрузились в предательскую трясину. Но сообразил быстро, рванулся в сторону, схватился за ветки чахлого деревца — выполз на кочки, правда, остался босым, ну и что? Главное — выбрался... Впредь следует быть осторожнее. Может быть, даже попытаться обойти болото, ведь не тянется же оно бесконечно.
Ярил повернул обратно к лесу и принялся осторожно обходить болото по краю. Вроде бы получалось, парень даже засвистел что-то веселое, в такт перелетным птицам, собирающимся в свои стаи в утреннем осеннем небе.
