Напарник убитого заволновался. Жидковат парень. Интересно, хоть кого-нибудь уже захватили в плен? А почему б не этого? Светлоголового, тонкошеего, с оттопырившимися ушами. Ловким ударом Хельги выбил у него из рук меч… Впрочем, кажется, тот и сам его с удовольствием выпустил. Пал на колени, прося пощады.
— Возьмите его, — обернулся ярл. Вытерев меч травой, убрал в ножны. Прошелся, оглядывая поле битвы. Дружинники уже подсчитывали трупы врагов, снося их в одно место, у самого брода.
— Шестнадцать убитых, ярл, — с улыбкой отрапортовал Ярил Зевота. — И несколько — исчезли.
— То есть как это — исчезли? — удивленно приподнял брови ярл.
— Утонули, видно, в реке, — бодро пояснил Ярил. — Но, может, и убегли.
— Чтоб их утащили тролли, — Хельги выругался. — Впрочем, если и убежали, невелика беда — раз напали, все равно уже про нас знали. А где пленный, тот, лопоухий?
— Да леший его знает. Может, и зарубили невзначай.
— Ну, да пес с ним.
Пройдя вдоль реки вверх по течению, разбили лагерь. Дружинники ярла сноровисто вырубали колья — устраивали шалаши. Артельщики уже разложили костер. Зачерпнув из реки воду, бежал с котелком Михряй, весь такой довольный, прямо-таки светящийся, еще бы — в бою вел себя достойно, не трубил. Раненный в руку Овчар взял принесенный котелок здоровой рукой, повесил над костром, Ярил подкинул нарубленного сухостоя. Заклубился еле уловимый дымок, темные ночные кусты окрасились оранжевым светом. Невдалеке разложили еще один костер — дружинный, варили похлебку, смеясь, пересказывали друг другу эпизоды сражения:
— …а я-то ему ка-ак промеж глаз, а он…
— …бежит на меня, глазищи — во! Горят, как у совы. Ну, думаю…
— …прямо в спину!
Ярл прислушивался, переодеваясь в разбитом для него шатре. Молодцы дружинники, не подвели, да и не зря взял с собой самых умелых. Пусть их не так много, но зато какие! Два десятка воинов повел с собой Хельги-ярл, когда, простившись со Снорри, повернул насад к правому берегу Волхова. Все вроде предусмотрел — и отъезд с толпами провожающих, и воинов выбрал лучших, и время — удачное, а вот всего в голове удержать не смог. К берегу причалив, дернулись за проводником — ан, нету! Не подумал об этом ярл, совсем из головы вылетело. И, как назло, Найдена отправил уже с Никифором, наказав ждать в известном месте. Сам-то его найдет теперь? Не нашел бы, если бы не вспомнил про Жердяя. Длинный костистый парень, этакая сухостоина, на насаде отыскался, да сам же Хельги его туда и пристроил, только позабыл потом. А вот, когда надо — вспомнил. Места лесные Жердяй знал изрядно, уж куда лучше, чем ярл, хотя и тот при нужде мог бы и сам отряд повести, да лучше подстраховаться, чай, не зима — болотины кругом, трясины непроходимые. К месту Жердяй пристатился. Согласился сразу, только часть монет вперед попросил — передал родичу своему, Трофиму Онуче.
— Сбереги, — сказал, — дядько Трофиме. Трофим усмехнулся в усы:
— Сберегу.
Остальные монетины зашил Жердяй в пояс, который и потерял сегодня в гуще битвы. Упал в реку пояс. Вот Жердяй и нырял полночи, всю-то реченьку излазив. Так и не нашел ничего, вернулся грустный.
— Что, зря сходил? — участливо спросила его Малена. — Ничего, не кручинься, князь еще раз заплатит.
— Ага, заплатит, как же! — Жердяй расстроенно развел руками. — Дел у него больше нет, как растяпе всякому вдругорядь платить.
— А это кто с тобой? — Малена кивнула на стоявшего за Жердяем отрока. Высокого, белоголового, с засунутым за пояс большим пастушьим кнутом.
Жердяй оглянулся:
— А, это Лашка, пастушок местный. Сильно он нам помог. Говорит, князь обещал куну.
— Вот, и ему куну, — притворно посетовал Ярил Зевота. — Так никаких кун не напасешься. А что нам, сирым?
Малена расхохоталась:
— Это ты-то сирый? Молчал бы уж про свои оболы.
— Про какие оболы? — под общий смех насторожился Ярил.
— Про монеты ромейские, — напомнила девушка. — Про которые ты вчерашнюю ночь хвастал.
— Я хвастал?!
— А то кто же?
— Цыть, князь идет!
Завидев идущего к костру ярла, все, встав, поклонились.
— Что за шум у вас? — подсаживаясь к огню, осведомился князь.
— Парень местный пришел, пастушонок.
— А… — Хельги с улыбкой посмотрел на пастушка. — Ну, иди же сюда, не бойся.
— А я и не боюсь. — Отрок смело взглянул на ярла.
— Здорово ты нам помог, не скрою. — Встав, Хельги положил руку на плечо пастушка. — Коры, правда, мог бы и поменьше взять.
— Думал, не заметите.
— Да уж заметили. Как ты догадался, что там точно засада?
Пастушок вдруг засмеялся:
— Коровы.
— Что — коровы?
— Краснуха, корова наша, чужих издалека чует. Так упиралась у брода, еле в воду загнали.
— Ах, вот оно что…
— Ну, а потом присматривался. Заметил траву примятую, и следы чужие… ну, не наши, наши в такой обувке не ходят. После на холме спрятался, малых со стадом домой отправил.
— Молодец, — одобрительно кивнул Хельги. — Как звать-то тебя?
— Лашком.
Ярл вскинул брови:
— Что-то не похож ты на лентяя! Пастушок пожал плечами:
— Так уж прозвали.
— О чем это они? — удивленно поинтересовался Ярил у Малены.
— «Лашк», — тихо повторила та. — То по-весянски — «ленивый»
— Ну и ну, — покачал головою Ярил. — Это ж надо так парня назвать!
— Проси, Лашк, награду, — улыбнулся ярл. — Да не стесняйся. Куну, две?
Пастушонок покачал головой:
— Мне не надо кун.
— Да он, видно, корову хочет, ярл!
— И не корову… Возьми меня с собой, князь! Я хороший воин.
— С собой? — Хельги удивился. — Но что тебе в нашем деле?
На глаза отрока вдруг навернулись слезы:
— Сестрицу мою недавно убили. Страшно убили, опозорили. Хочу отомстить.
— Знаешь кому?
— Чужакам, тем, с которыми вы бились сегодня.
— Так они ж убиты!
— Все ли?
— Хороший вопрос. Что ж, будь по-твоему, Лашк. — Ярл посерьезнел. — Пойдешь впереди, с Жердяем. Он у нас провожатый.
Глаза отрока сверкнули.
— Клянусь, ты не пожалеешь о том, что взял меня, князь!
