путешественник и исследователь Джон Битэм вряд ли без важной на то причины заинтересуется каким-то гавайским полицейским сержантом. С чего бы это?
– А что с вашей новой экспедицией? – поинтересовался Кирк.
– Не так споро движется ее подготовка, как хотелось бы, – нахмурился полковник. – Однако, поскольку об этом зашла речь, я вот о чем хотел бы поговорить с вами. Ваша знаменитая бабушка, известная меценатка всяческих научных работ, предложила мне финансовую помощь. Я не отказываюсь от помощи таких людей, как ваша почтенная родственница, но на сей раз речь идет о большой сумме, и, признаюсь, не могу решиться, имею ли я право воспользоваться щедростью миссис Кирк.
– А можно ли спросить, о какой сумме идет речь? – проявил интерес деловой внук.
– Часть денег у меня уже собрана, не хватает лишь около пятидесяти тысяч долларов.
Барри Кирк поднял одну бровь.
– Гмм… и в самом деле, немалая сумма. Однако если моя бабка пожелала ее пожертвовать на благие цели, что ж, это ее деньги и она вправе ими распоряжаться самостоятельно.
– Рад, что вы так на это смотрите, – сдержанно поблагодарил полковник. – Я боялся, что представители вашего семейства будут против, подумают, что я оказываю давление на пожилую женщину. Однако, поверьте, инициативу проявила она сама.
– Не сомневаюсь, – ответил Барри. – Точно так же не сомневаюсь и в том, что это доставит бабуле огромное удовольствие.
Полковник явно оживился.
– Наша экспедиция может принести науке большую пользу, – живо принялся объяснять он. – И, естественно, заслуги вашей бабушки будут отмечены, а фамилия Кирк покроет себя неувядаемой славой. Извините за некоторую выспренность выражения, но по сути я прав. И уж постараюсь, чтобы заслуги таких замечательных бескорыстных меценатов, как Кирки, были оценены по достоинству.
Тут уж оживился Барри Кирк и попросил вкратце рассказать, что представляет собой предстоящая научная экспедиция.
С лица полковника впервые исчезло напряжение, глаза заблестели. По всему было видно, как дорог ему интерес, проявленный к делу всей его жизни.
– Когда в последней раз я пересекал пустыню Гоби, – охотно начал он рассказ, – мне сказочно повезло. Я наткнулся на развалины какого-то старинного города. По моему мнению, его расцвет можно отнести к началу нашего тысячелетия. Точнее мне трудно сказать, ибо я очень торопился, не было времени провести более тщательные исследования. Однако даже и во время самых поверхностных раскопок мне попались монеты, относящиеся к седьмому веку после Рождества Христова. А главное, посчастливилось обнаружить неплохо сохранившиеся в сухом климате пустыни самые старые из известных ученым записи на обрывках бумаги. По всей видимости, это были записи учеников, изучающих математику, такие, как упражнения «семью семь» и другие, а также отрывок письма, написанного, скорее всего, военным комендантом города. Я уже не говорю о попавшихся нам обрывках старинной одежды, предметов домашней утвари и даже некоторых драгоценных изделий – бесценных свидетельствах ушедших веков. Я давно мечтаю вернуться в те места и продолжить исследования, разумеется, уже наняв больше рабочих для раскопок. Ночами не сплю, руки чешутся, но я всегда был ограничен в средствах. И вообще, все мое состояние я потратил на научные изыскания, занимаюсь ими всю жизнь…
– Да, это всем известно, – сочувственно отозвался Барри Кирк.
– …и я давно бы вернулся к прерванной работе, если бы смог собрать достаточные для этого средства. Надеюсь, заняться этим в самое ближайшее время, хотя очень боюсь, что нам могут помешать беспорядки в Китае, вспыхнувшие там в последнее время. Но не откладывать же экспедицию! Я и без того слишком долго ждал, – вздохнул полковник. – Впрочем, к опасностям мне не привыкать, до сих пор я как-то с ними справлялся.
– Что ж, вам не позавидуешь, – заметил Барри Кирк. И пошутил: – А вот для меня так все пустыни на один манер. И, побывав однажды в одной из них, меня как-то больше туда не тянет. Вам же, полковник, от всего сердца желаю успеха.
Полковник Битэм встал.
– Благодарю вас, мистер Кирк. Рад был с вами встретиться. Рассчитываю в ближайшие же дни закончить все дела и двинуться в путь. И очень надеюсь, что за оставшиеся до моего отъезда дни окончательно будет раскрыто преступление – я говорю об убийстве сэра Фредерика. Вот кого я всегда ценил и уважал. Целеустремленный, собранный и бесстрашный человек и к тому же прекрасный специалист своего дела.
– А он в свою очередь всегда восхищался вами, полковник, – неожиданно заявил Чарли Чан.
– Мною? – удивился полковник Битэм. – Сэр Фредерик Брус? В самом деле? – холодно и спокойно спросил он.
– Да, вами. В вещах убитого нами обнаружено много ваших книг, полковник.
Знаменитый путешественник загасил свою папиросу.
– Это мне льстит. И если вы, сержант, принимаете какое-то участие в поисках его убийцы, искренне желаю вам успеха.
Полковник с достоинством удалился, а Чарли Чан задумчиво глядел ему вслед.
Барри Кирк высказался, по своему обыкновению, образно и с долей сарказма, тоже глядя вслед путешественнику:
– Он напоминает мне снега на вершинах Тибета. В нем столько же тепла и простых человеческих чувств. Впрочем, последние проявились лишь в тот момент, когда он рассказывал о своей любимой работе и неизвестном старинном городе в пустыне. Вот это его действительно интересует. В остальном же он – прямо рыба, а не человек. Правда, Чарли?
– Рыба из Ледовитого океана, – согласился китайский детектив, внеся свою поправку к характеристике знаменитого путешественника. – Но вот я думаю…
– Мне бы очень хотелось знать, о чем вы думаете, мистер Чан, – подхватил Барри Кирк.
– Полковник высказал сожаление по поводу гибели такого замечательного детектива, как сэр Фредерик. Так вот, я думаю, не скрывается ли за этим сожалением улыбка удовлетворения?
Встав из-за стола, они покинули клуб, захватив в гардеробе свои пальто, шляпы и папку Кирка.
По дороге молчали, лишь после долгого молчания Барри Кирк произнес:
– Вот я подумал о ежегоднике нашего клуба «Космополитен». В вашем вооображении, Чарли, эта книжка с чем-то связана?
Гавайский детектив пожал плечами.
– Континентальный климат как-то не способствует работе воображения, – ответил он.
Кирк отправился к своему адвокату, Чарли же вернулся домой – ждать с нетерпением, когда же наступит завтрашний день.
Во вторник первой в апартаменты Кирка явилась мисс Морроу. Было уже около пятнадцати тридцати. День выдался хмурый и ветренный, то и дело накрапывал дождь. А лицо девушки просто сияло.
Помогая даме снять непромокаемый плащ, хозяин заметил:
– Да вы просто излучаете энергию и радость. Девушка в ответ рассмеялась.
– Представьте, я к вам шла пешком, в такси просто не смогла бы усидеть. Вы правы, радость меня так и распирает. Ну подумайте сами. Вот сейчас мы станем свидетелями встречи майора Эрика Дюрана с его давно исчезнувшей женой.
– А майор уже приехал в Сан-Франциско? – поинтересовался Чарли Чан.
– Да, майор и инспектор Дуфф прибыли в город полчаса назад. Поезд немного опоздал. Капитан Флэннери поехал за ними на вокзал. Он позвонил мне, что они скоро появятся здесь. Задержка объясняется тем, что майор, по его словам, как и пристало настоящему англичанину, заявил – сначала заедет в гостиницу, чтобы принять душ и переодеться с дороги.
Кирк не нашел ничего странного в этом пожелании англичанина.
– Не удивляюсь ему, ведь дорога из Чикаго такая длинная. А что, наша Дженни Джером – Мари Лантельм сегодня обслуживает лифт?
Мисс Морроу подтвердила: да, лифтершу она видела своими глазами, когда поднималась в апартаменты хозяина. И добавила:
