– И должно быть хорошее объяснение для их маленькой шарады, – прорычал Трекстон.
– Оно есть, – ответила Белль.
Проигнорировав ее слова, Трекстон прошел через комнату, остановился перед камином и облокотился на полочку, а ногу поставил на витую каминную решетку.
– Тогда объясни, – потребовал он, бросив на Белль тяжелый взгляд, тон был холодным и твердым, как мрамор, перед которым он стоял.
Трейс усадил Линн на диван и сел рядом.
– Значит, вас две, – тихо и медленно произнес он.
– Я не хотела тебе лгать, – нежно отозвалась Линн. – Но… – ее глаза наполнились слезами.
– Дай мне все рассказать, – перебила сестру Белль.
– Да, Белль, почему бы тебе не рассказать все, – буквально прорычал Трекстон.
Белль не придала значения сарказму, который ясно чувствовался в словах. Она не могла винить его за то, что он злился, а ругаться не имело смысла, если она хочет, чтобы он все понял. А ей безумно этого хотелось. Белль сделала глубокий вдох и повернулась к сестре.
– Линн, все закончилось. Папа ушел.
– Ушел? – переспросила Линн. Ее лицо посерело. – Ты хочешь сказать, они…
– Нет, – быстро возразила Белль, сообразив, что сестра неправильно ее поняла. – Его отпустили.
– Слава Богу, – прошептала Линн, почувствовав облегчение. Трейс, явно не понимавший, о чем речь, молча обнял ее за плечи и прижал к себе. Этим безмолвным жестом он хотел успокоить, показать, что ничто не может изменить чувств, завладевших его сердцем.
Белль посмотрела на Трейса и улыбнулась про себя. С Линн все будет в порядке. Затем повернулась и обвела взглядом всех Браггеттов, задержавшись на каждом на несколько секунд, за исключением Трекстона. На него она не могла смотреть. Пока не могла.
– Прежде всего мы с сестрой должны принести вам свои извинения. Вы оказали нам гостеприимство и были добры и любезны с нами, а в ответ мы лгали и обманывали вас. Но, уверяю, мы считали это необходимым.
Все молчали.
Она сделала глубокий вдох и собрала все свое мужество, на которое была способна.
– Думаю, чтобы вы поняли и, возможно, простили нас, мне лучше начать с самого начала, – Белль посмотрела на Линн, которая ободряюще улыбнулась. – Мое имя Белинда Сорбонтэ. Мою сестру зовут Мелинда. Как видите, мы близнецы. Наш отец, Генри Сорбонтэ, человек, которого арестовали за убийство…
– Томаса, – тихо подсказала Евгения. Белль посмотрела на хозяйку дома.
– Да, вашего мужа, Томаса Браггетта.
– Но папа не делал этого, – вставила Линн.
– Мы приехали сюда, чтобы снять обвинения с нашего отца, – заявила Белль, взглянув на Евгению. – Ваша кузина Хелен была близкой подругой матери до ее смерти, а теперь стала и нашей подругой. Она предложила мне поехать на свадьбу Терезы. Мы с Линн решили – раз в Новом Орлеане и в вашей семье нас никто не знает, мы сможем выяснить гораздо больше, если никто не будет знать, как сильно мы похожи, или что нас две. Поэтому, приехав в город, я отправилась сюда, а Линн поселилась в «Сент-Луи». Мы… Я… – она снова замолчала и посмотрела на сестру. – Из дошедших до меня слухов я стала подозревать Трейса в том, что он убил сенатора Браггетта, а вину свалил на нашего отца.
– Трейс? – переспросил Тревис. Его челюсть отвисла. – Ты с ума сошла?
– Это точно, – добавил Трейнор.
– Может быть, немного и сошла, – возразила Белль. – Но я была в отчаянии, хотела доказать невиновность отца и вызволить его из тюрьмы. А Трейс казался самой подходящей кандидатурой в подозреваемые.
– И Трекстон, – добавила Линн, хитро улыбнувшись.
Белль продолжала стоять спиной к Трекстону.
– Да. Сначала мы его не подозревали, но когда он сказал, что искал в Луизиане лошадей для покупки в то время, когда убили сенатора, я поняла – мы не можем игнорировать вероятность того, что Трекстон мог это сделать, поэтому внесли его в наш быстро растущий список подозреваемых.
– Я польщен, – протянул Трекстон.
Белль набрала в легкие воздуха и продолжила:
– Я не хотела подозревать Трекстона, а Линн настаивала, что Трейс тоже невиновен, поэтому нам пришлось начать поиски в других местах.
Глава 28
Последующие тридцать минут Белль говорила перед заинтересованной аудиторией, пытаясь все объяснить и игнорируя язвительные замечания Трекстона. После каждого произнесенного ею слова, после ответа на каждый вопрос, она молилась, чтобы Трекстон понял и простил обман.
– Эдвард Мурден никогда бы не совершил убийство, – сказала Евгения, перебивая Белль.
Та вздохнула.
– Может быть, и нет, но у него были на то причины.
