Когда живешь большими планами на будущее, невозможно не рисковать; но все же становится страшно, как только я подумаю, что наш путь лежит в джунгли. Вдобавок ко всему Лал лезет со своими неуместными советами.
— Может быть, тебе, Шаура, не стоит идти с нами? — говорит он. — Честно говоря, джунгли — не девичье дело. Бывает, и мужчинам туго приходится.
В таких случаях я не скрывала своей глубокой обиды.
— Я тоже хочу помочь Индии, — отвечала ему. Против этого он уже никак не отваживался возражать.
Ведь в то время джунгли представлялись мне чем-то вроде башкирских лесов, а они у нас что надо: такие прелестные березовые рощи, густые дубравы, веселые перелески.
Но одно дело кичиться своей храбростью, произносить громкие фразы и совсем другое — взять вот и податься в непроходимые чащи, заселенные хищниками.
«Как же это так, — говорю я сама себе, — не сказав родителям, рискнуть на такое опасное дело? Что делать? Что делать?»
Но теперь отступать уже поздно. Только этим и утешаю себя. Да и отлучаемся мы самое большое на неделю. Семь дней — не такой уж большой срок.
Желая полностью оправдаться перед своей совестью, я спрашиваю себя: как бы поступили на моем месте мама и папа? При подобных обстоятельствах они, в этом у меня нет и тени сомнения, пошли бы на любой подвиг, чтобы помочь Индии.
Успокоение приходило, но ненадолго.
Чтобы не оставаться наедине со своими тревожными думами, я под любым предлогом ухожу из дому вместе с братом. Муса в эти дни, под видом рыбалки, помогает Лалу связывать наш плот, будущий наш плот, на котором мы собираемся уплыть в джунгли.
Неподалеку от дворца, на высоком берегу, много бревен, заготовленных для нужд буровой. Бревна крепко-накрепко перевязаны джутовыми канатами, чтобы их не унесло во время ливней. Для нашего плота леса сколько хочешь!
Мои мальчики уже облюбовали несколько бревен, толстых и сухих.
— Нам не нужен громоздкий плот, — доказывает Лал. — Возьмем пять бревен! Больше не надо.
Однако окончательный срок отплытия все еще не намечен.
— Муссон только разгулялся, ливням лить и лить, — вздыхает Лал. — Кто-кто, а я уж знаю его капризы!
Беда нагрянула неожиданно. Однажды мама, обняв нас, радостно произнесла:
— Вот что, дети, вам пора подумать и об учебе. В городе Дели есть школа для советских ребят. Учителя там хорошие, да и мы сами будем наезжать к вам в гости.
Ошарашенные этой новостью, мы почти в один голос воскликнули:
— Когда нам выезжать?
— Как только прекратятся муссоны, сразу в дорогу, — ответила мама.
«Ситуация», как любил говорить инженер дядя Серафим, коренным образом изменилась. Теперь все предприятие поставлено под угрозу.
Лал, узнав, что нас отправляют учиться в Дели, сразу повесил нос.
— Обычно между муссонами бывает перерыв, иногда на неделю, иногда и на две, — проговорил он задумчиво. — Быть может, нам стоит рискнуть и воспользоваться первым ясным днем?
Мы с его доводами согласились. Куда же деться — выбора нет.
Теперь Лал стал нашим капитаном. Без него ничего нельзя предпринимать.
— Продуктов не берите, не надо, — говорил он.
— А как же без пищи?
— Об этом не беспокойтесь. Индия нас прокормит. Индия и я. Пусть будет вам известно, тут на каждом дереве растет что-либо: то «хлебец», то кокосовый орех, то другие плоды. Вот только термосами запаситесь. В джунглях глоток чистой воды на вес золота!
Кому верить, как не ему, парню из джунглей?
Муса захватил с собой перочинный нож, а я — запас еды на всех троих, дня на четыре. Мало ли что может случиться в пути!
Как подумаешь о предстоящем путешествии, сладкий трепет охватывает сердце. Страшно и радостно!
Накануне отъезда Лал заговорил и об одежде.
— Обычно в джунглях днем бывает жарко и душно, а по ночам — прохладно. Куда ни взглянешь, всюду болота, — предупредил он. — На всякий случай захватите с собой резиновые сапоги. И обязательно противомоскитные сетки, иначе пропадем.
— А как вернемся назад? — вдруг спросила я. — Надо же и об этом подумать.
— Обратный путь на поезде, — ответил Лал. — К тому времени вода уйдет и железная дорога начнет работать полным ходом.
— Так бы и сказал, что надо взять деньги на проезд.
— Вот этого и не следует делать, — обиделся он. — Для меня все поезда Индии бесплатны. — А вы — мои гости. Кто же осмелится спросить у гостей железнодорожные билеты? Сами подумайте!
Все же Муса усомнился:
— Как-то нам не с руки ездить бесплатно, тем более по чужой стране.
Лал, ударив себя в грудь, воскликнул:
— Индия и я — одно и то же, понятно?
После этого заявления, конечно, у нас не осталось никакого повода для дальнейших пререканий. Ему лучше знать, как поступить.
Меня мучает совесть
«Трагедия одних оборачивается комедией для других», — частенько говорит мой папа. Мне не совсем понятна эта мысль. Но все же трагедия, как я полагаю, — это горе, а комедия — смех.
Другим в эту минуту, быть может, очень весело, но в моей душе — трагедия. Ведь на рассвете назначен побег.
Мы с братом проводим последние часы во дворце магараджи.
Перед побегом всех беглецов должна мучить совесть. Меня тоже мучает совесть. Ворочаюсь на постели, будто заведенная, сон никак не идет.
Заранее уговорившись с братом, мы очень рано легли спать. И пожалуй, допустили ошибку.
То и дело мама заглядывает в нашу комнату — то она поправит на Мусе одеяло, то подойдет и остановится у моей кровати. Мама прислушивается, как я дышу.
Мне хочется перестать притворяться, что сплю, и броситься ей на шею. Ведь у меня нет более близкого друга, чем мама. Однако я удерживаю себя во имя великих дел, которым мы посвятили себя. Все же на всякий случай я с ней мысленно прощаюсь, потому что до самого возвращения из экспедиции я не увижу ее.
Потом начинаю думать о папе. Я горжусь тем, что мой папа ходит гордо, разговаривает гордо и трудится гордо. Ни перед кем он шляпу не снимает, шею не гнет.
С такими думами лежу себе и который раз задаю один и тот же вопрос: что делать?
Я уже сама с собою не советуюсь — это совершенно бесполезно. «Чего не дал бог женщине — это мудрости!» — восклицает папа, если он немного сердит на маму. Он зря не скажет! Коли уж женщины лишены мудрости, то что толку мне советоваться самой с собой?
Остается один-единственный выход: посоветоваться с умными людьми. А это делается очень не просто: надо попытаться вспомнить из прочитанных книг или из того, что когда-то услышала, самые умные слова.
