Бельгии не звонят? Что происходит?
Чистильщик в это время размышлял о своем, легонько барабаня пальцами по ручке кресла.
«Что-то слишком нервным стал Ботва, — думал он. — Дергается, в панику впадает по пустякам. Нет, нюх у него всегда был хороший, и вполне возможно, что Куцый — мент поганый, та еще хитрая бестия. Встать во главе нашего основного проекта, чтобы потом нас похоронить, — это нужно уметь. Так что прибрать его стоит. Даже если он и не легавый стукач — все равно лучше подстраховаться. Но и от Ботвы надо будет избавляться чем скорее, тем лучше. А то он такую икру начнет метать, что и меня приберут с ним на пару. Ладно, приказ об устранении Куцего он отдавал, а я тут ни при чем. Я и дальше буду ни при чем. Если что, избавлюсь от Ботвы цивилизованно — сплавлю его ментам. Потому что время сейчас такое — к убийствам лучше не прибегать, засыпаться можно. Главное — доказать ментам, что весь уголовный бизнес Ботва затеял со своими людьми без меня. — Тут он выпил глоток коньяку, но тревога осталась. — Конечно, лучше всего, чтобы Ботву при аресте шлепнули в перестрелке. Мертвый лишнего на допросах не наболтает, и все будут вынуждены мою версию принять. Ну, насчет гибели в перестрелке устроить не сложно. Он ведь — горячая голова, его легко спровоцировать.
Да, так и надо поступить... Пусть прибирает Куцего, пусть дальше воюет — а я в сторонке посижу, подожду своего часа. Мы, конечно, корешами считаемся. Так что, мне из-за того, что кореш спятил, самому голову на плаху класть? Вот уж нет! Жизнь только улыбаться начинает. И денег навалом, и все есть, чего душа ни пожелает. А уж мраморный памятник я Ботве отгрохаю еще похлеще того, что мы Кусаке поставили. Сразу всем будет видно, что хороший я ему кореш был, верный до смерти... а главное, после смерти».
А вслух Чистильщик сказал:
— Да не мельтеши ты! Уверяю тебя, если позвонят, то только под утро. Им и вывести его надо, и укольчик вкатить, и дождаться, чтоб этот укольчик подействовал и Куцый начал правду говорить... Правду, и ничего кроме правды, — хмыкнул Чистильщик. — А кстати, если они позвонят и скажут, что Куцый никакой не мент, а свой человек, надежный?
— Тогда на место его вернем, — сказал Ботва. — Он поймет и не обидится. Но, я думаю, ждет Куцего не место во главе проекта, а другое — в море близ Остенде. Слишком много совпадений, чтобы на «просто так» все списать...
— Если он мент, то проект надо будет сворачивать, — заметил Чистильщик. — Открещиваться от него.
— Уже не свернешь, — возразил Ботва. — Все раскручено, на полном ходу. Да и бабки какие вгроханы! Жалко.
«Совсем дурной, — подумал Чистильщик. — Бабок ему жалко, а жизни и свободы не жалко. Нет, надо его сдавать, пока он нас обоих не слил».
И тут зазвонил мобильный телефон Ботвы.
— Да? — сказал тот, мгновенно включаясь на связь. — Да, я. Слушаю... — И, пока он слушал, его лицо все больше мрачнело.
Когда он отключился, то швырнул мобильник на бильярдный стол и заходил... Нет, даже не заходил, а забегал, заметался по комнате.
— Дела! — повторял он сквозь зубы. — Дела!
— Что такое? — спросил Чистильщик. — Раскололи Куцего? Ментом он оказался? Многое успел сплавить?
— Если бы!.. — Ботва хватанул коньяку и некоторое время приходил в себя, тяжело дыша. — Не из. Бельгии это был звонок... Из Москвы... От нашего человечка... Ну, знаешь, баба, которой удалось на должность в ментовке попасть... На мелкую должность, но с доступом к сведениям...
— Ну? — осведомился Чистильщик.
— Подставу нам сунули... И какую!
— Говори!
— Я попросил ее проверить на всякий случай, что за участковый инспектор отвечает за этот участок, который нам нужен... И не зря попросил!
— Да не тяни ты резину! — взмолился Чистильщик. — Выкладывай.
— Инспектор Мякин, понимаешь? Известен как один из самых неподкупных ментов. Чтобы он на «подмазку» согласился — такого еще не бывало. И больше того. Этот инспектор Мякин несколько раз привлекался полковником Крейном к серьезным расследованиям. Ну, когда на месте надо было что-то раскопать. Потому что полковник его давно знает и доверяет ему. И больше того! Около года назад полковник раскрутил крутое дело. С незаконной продажей квартир. Владельцев — алкоголиков — часто убивали, получив от них генеральную доверенность или выписав по фиктивному адресу. Среди убитых был и отец этой юной футбольной звезды, Леонида Смирнова, которого Куцый все это время обхаживал в Бельгии, якобы нам на пользу. Леонид Смирнов и его сестра проходили потерпевшими. А участвовал в раскрытии этого дела инспектор Мякин, помогавший полковнику! Сечешь? Этот Леонид Смирнов знает и Крейна, и Мякина! Они все — одна компашка! И я не удивлюсь, если через этого сопляка-футболиста Куцый информацию полковнику скидывает!
— Но — Чистильщик приподнялся. — С этим выходом на продажного мента все было так естественно... Вполне случайно все получилось...
— Устроили нам эту случайность! Ловко, очень ловко обвели вокруг пальца!
— Ну, ладно, обвели. Но мы ведь вовремя их раскусили. Значит, на завтрашнюю встречу идти нельзя, вот и все!
— Нет, наоборот! Ты что, не понимаешь? Этому инспектору и так уже известно слишком многое! Значит, надо пойти — и прибрать его!
— Да там небось оперативников будет...
— Это понятно. Но разве я говорю, что надо с ним сближаться. Ребята должны расстрелять его с расстояния, из удобного места — и сразу смываться! Пока оперативники очухаются, они уже дворами уйдут. Но заткнуть этого инспектора мы обязаны.
Чистильщик покачал головой. То, что предлагал Ботва, казалось ему чистым безумием. На таком убийстве засыпаться проще простого. Нет, так дела не делаются.
И он укрепился во мнении, что пора смываться, пока не поздно, а Ботву сдавать. Вовремя смывшись, он спасет для себя порядочный кусок их бизнеса. А вот если пойдет с Ботвой по одной статье, тогда совсем плохо...
— Тут тебе решать, — осторожно сказал он. — Но я бы сперва прощупал этого инспектора.
— Брось, зачем его прощупывать? Замочить гада — и вся недолга!
— Ты понимаешь, что будет, если наши ребята не уйдут?
— Уйдут. Мы все организуем как надо.
Чистильщик внутренне содрогнулся от этого «мы», но спорить не стал. Хочет Ботва свить петлю себе на шею — его право. А он, Чистильщик, постарается в одиночку выскочить из петли.
Глава пятнадцатая
СНОВА ГОНКИ СО ВРЕМЕНЕМ
Рано утром Петьке позвонил Борис Александрович и сообщил, что Павел Дмитриевич Безбородов, он же Куцый, он же Игнатий Васильевич Середько, в полной безопасности уже в самолете на пути в Москву. Поэтому Петька может все рассказать друзьям, что Петька и сделал по дороге на почту. А те слушали его, затаив дыхание, поражаясь и ахая: такого никто из них не ждал!
— Вы понимаете, все становилось на свои места, если допустить: посылка специально отправлена так, чтобы обязательно привлечь внимание дяди Бори. И чтобы он узнал из нее что-то очень важное! Но кому
