Норман знал Хаммерсмита, хотя и не очень хорошо – он был главным компаньоном у Кауттса. Иногда у них возникали кое-какие общие дела. Это было распространенным явлением, время от времени один банк приглашал другой на тур вальса. Случалось, что та или иная акция оказывалась не под силу одному банку и тогда в эту упряжь впрягались несколько: потери и прибыли делились между всеми участниками. Но в последний раз Мендоза и Кауттс сотрудничали лет шесть назад. Что в таком случае этому Хаммерсмиту нужно было сейчас? И к чему выбирать такое экстравагантное место встречи? Ладно, завтра это выяснится. Разумеется, он пойдет к вечерней службе. Это будет его вторым посещением церкви, в последний раз он там был на свадьбе у Тимоти. Да, Тим…
Норман вздохнул, потом выдвинул ящик стола и положил туда бумаги, с которыми он работал, затем закрыл ящик на ключ, висевший у него на цепочке от часов, и заодно посмотрел на часы.
Десять сорок пять. На улице его должен был ожидать экипаж. Ночной сторож выпустил его из здания. Выйдя на улицу, Норман увидел стоявшего у кареты кучера. Норман без слов кивнул ему в знак приветствия, ему не хотелось ни с кем разговаривать.
– Домой, сэр?
Банкир задумался. Боже, как же ему хотелось выспаться! Два безумных дня брали свое, но он покачал головой.
– Не сразу, я должен еще заехать к мистеру Тимоти.
– Хорошо, сэр.
До Бэзил-стрит было недалеко. Через десять минут они остановились у дома Тимоти. Двери Норману открыл Харткорт.
– Мистер Чарльз был здесь недавно, но уже ушел. Доктор наверху.
– Да, спасибо.
Норман не стал дожидаться, пока дворецкий проводит его и поднялся по ступеням сам, затем без стука зашел в спальню Тима. По одну сторону кровати стояла сиделка, а по другую – врач.
Мисс Дансер, насколько позволила ее внушительная фигура, изобразила что-то вроде книксена.
– Добрый вечер, сэр.
Потом она обратилась к незнакомому Норману доктору с разъяснениями.
– Отец этого джентльмена. Он уже был здесь сегодня, До того как вы пришли.
На это доктор лишь кивнул и воздержался от каких-либо объяснений. Его внимание было сконцентрировано на больном. Норман видел, как он приставлял стетоскоп к груди, ощупал живот, натренированным движением большого пальца открывал и закрывал веки Тимоти.
– Что вы можете сказать? – спросил Норман.
Доктор поднял голову.
– Никаких изменений. Вообще никаких.
– Что это означает?
Хотя уже примерно знал, что это означало. Чарльз уже успел ему сказать, когда они встретились сегодня на несколько минут и объяснить, как все произошло. Во всяком случае, версию того, как все это произошло. Норман не тешил себя иллюзиями, что ему была представлена вся цепь событий и поступков от начала и до конца. От него не ушло чувство вины, застывшее в глазах сына. Но на детальные расспросы времени не было, Чарльз, сославшись на срочную встречу, исчез, пообещав заехать к Тиму домой, когда освободится.
– Что означает это отсутствие изменений? – повторил он свой вопрос.
Норману было необходимо услышать оценку состояния Тима из уст врача.
– Это означает именно отсутствие изменений. Ваш сын не подает признаков выхода из коматозного состояния.
– И как долго это может продолжаться?
Доктор в упор посмотрел на Нормана. Ему было нелегко произнести эти слова, но они все же прозвучали.
– Возможно, несколько лет. Такие случаи бывали.
– Проклятье, – тихо вымолвил Норман. – А есть ли этому какая-то альтернатива?
– Он может умереть. Паралич может прогрессировать и охватить сердце или легкие. Такие случаи тоже известны.
– Понимаю. А насколько высока или, если хотите, низка вероятность того, что он поправится? Сможет ли он через несколько дней прийти в себя?
– Не похоже. По моему мнению, шансов на это никаких.
– Вы достаточно искренни, доктор.
– Вы бы предпочли, чтобы я был неискренним?
– Ни в коем случае.
Еще раз взглянув на сына, Норман повернулся и вышел из спальни.
15
