много времени с тех пор, как умер твой отец. Воспоминания тех дней, наверное, снова нахлынули на нее. Мне очень жаль. Она была так добра ко мне.
— Она очень переживает за тебя, но, я надеюсь, что смерть отца уже меньше причиняет ей боль. Конечно, маме всегда будет не хватать его, но годы рубцуют рану. Память остается, а боль постепенно утихает, ведь прошло уже четыре года. — Он сделал паузу, затем продолжил: — Я получил телеграмму из Пуэрто-Рико о твоей мачехе. Она вылетит сюда завтра вечером. Я забронировал для нее номер в отеле «Калипсо-Риф». Если бы вы с ней были близки, мы приняли бы ее здесь. Но в данных обстоятельствах, думаю, будет разумнее, если она остановится в другом месте.
После ухода Саймона в коттедж зашла миссис Тьернан. Она принесла свежие цветы и, расставляя их в вазе, сказала:
— Моя дорогая, выражение сочувствия слишком слабое утешение в такие минуты. Но я хочу поделиться с тобой своим опытом. Это может немного помочь тебе. Когда я оправилась от первого шока, вызванного смертью Эндрю, то осознала, что прожила с ним счастливо и в согласии тридцать один год. Есть множество людей, отсчитывающих лучшие дни своей жизни только месяцами или неделями. Может быть, если ты вспомнишь о собственных счастливых годах, проведенных с отцом на Солитэре, это поможет тебе пережить горе.
Возможно, миссис Тьернан права, подумала Джули, проснувшись ночью. У нее было несколько снотворных таблеток, но она не стала принимать их. Лежа без сна, она вдруг отчетливо поняла, что чувство нереальности покинуло ее и она больше никогда не увидит своего отца. Если не считать Гизелы, с которой они даже не были подругами, она была совершенно одинока в этом мире. Когда ее судорожное дыхание перешло в громкие мучительные рыдания, темная фигура поднялась с коврика. Сэр Арчибальд ткнулся холодным носом в ее щеку Джули обвила его шею руками, и слезы горькой боли и одиночества полились на его теплую шерсть.
На следующее утро Джули, стараясь держать себя в руках, присоединилась к семейству Тьернанов за завтраком. Как она и опасалась, ее присутствие сначала привело в замешательство младших членов семьи. Но увидев, что внешне она держится бодро, они понемногу начали расслабляться и вести себя как обычно.
На этот раз после завтрака Саймон не отправился по делам, а остался за столом вместе с женщинами.
— Я не возьму тебя с собой в аэропорт, Джули, — сдержанно сказал он. — Я встречу Гизелу и устрою ее в гостиницу, куда Джеймс привезет тебя. Ты проведешь с ней какое-то время, а потом я заеду за тобой.
— Спасибо, — поблагодарила Джули, признательная ему за то, что он понял, как пугает ее еще одна поездка в аэропорт. — Но мне неудобно больше злоупотреблять вашим гостеприимством. Может быть, ты порекомендуешь мне какую-нибудь тихую гостиницу…
— Дорогая моя девочка, я и слышать не хочу о твоем переезде, — неожиданно вмешалась Энн Тьернан. — Я настаиваю, чтобы ты осталась у нас, Я даю тебе слово: ты не причиняешь нам никаких неудобств.
— Но коттедж может понадобиться вам еще для кого-то. Вы едва знаете меня, — запротестовала Джули. — Я не могу злоупотреблять вашим доверием, миссис Тьернан.
— Мама не хочет и слышать об этом. Она беспокоится о тебе. Поэтому оставь всю эту чушь о тихих гостиницах, — почти прежним тоном сказал Саймон, но потом более мягко добавил: — Не глупи, Джули. Если бы я был уверен, что ты не придешься здесь ко двору, я бы никогда не привез тебя сюда. Ты должна остаться и спокойно решить, как будешь жить дальше.
— Я знаю, что мне делать: я продам Солитэр. Ты все еще хочешь купить его? — спросила она.
— Конечно. Называл ли тебе отец мою цену?
— Нет, но он сказал, что это было честное предложение. — Джули с благодарностью посмотрела на него: он сказал «отец», и хотя это причинило ей острую боль, но было гораздо лучше, чем употребление в разговоре имени Джонатана Темпла. — Надеюсь, ты в курсе, какова процедура оформления. И если ты гарантируешь, что тетушка Лу и Эркюль останутся там, считай остров — твой.
— Хорошо, Джули, я позабочусь обо всем. — Брови его нахмурились. — Правда, в этом деле есть одна загвоздка. Ты случайно не знаешь, оставил ли отец завещание?
— Понятия не имею, — беспечно сказала она. — Если оставил, оно должно быть в сейфе, вместе с остальными бумагами. Я проверю, когда вернусь в коттедж. Но почему тебя это волнует?
— Дело в том, что если отец не оставил его, то, боюсь, по закону все его имущество перейдет к твоей мачехе. И поскольку ты пока несовершеннолетняя, она станет твоим опекуном, и тебе придется согласовывать с ней все свои планы на будущее.
— О нет! — воскликнула девушка. Мысль о том, что Гизела будет присматривать за ней, привела ее в ужас.
— Но каким бы ни был закон, у нее, конечно, имеются моральные обязательства считаться с твоими желаниями, — подчеркнул Саймон.
— Моральные обязательства ее не волнуют, — резко ответила Джули и повернулась к Шарлотте и миссис Тьернан. — Мы не слишком ладим с моей мачехой. Думаю, было бы лицемерным притворяться, что после смерти отца я стала лучше к ней относиться. — Она на какое-то время задумалась, а потом вдруг спросила у Саймона: — Значит, она может заставить меня уехать… куда-нибудь?
— Нет. Успокойся, все обстоит не так уж плохо. В принципе несовершеннолетние имеют право на разумную независимость, если самостоятельно будут заботиться о себе.
— Но я-то не могу! Меня же ничему не учили. Я пошла бы в магазин продавщицей, но здесь нанимают только цветных, не так ли?
— Пока я не стал бы об этом беспокоиться. Сначала надо поговорить с Гизелой и узнать ее позицию, — задумчиво сказал Саймон. — Но тебе следует вести себя помягче, Джули. Я знаю, насколько ты ее не любишь, но сейчас не время демонстрировать это. Практические соображения должны стоять выше личной неприязни.
— Да, я понимаю, что… должна быть тактичной, — с тревогой проговорила девушка.
Среди документов в сейфе завещания не оказалось.
— Вряд ли отцу могла прийти в голову мысль составить его в таком возрасте, — сказала вслух себе Джули и закрыла крышку ящика.
Практически весь день она размышляла о будущем. Кем она могла быть? Пожалуй, только тренером по подводному плаванию. А может, она получит такую работу в одном из отелей? К сожалению, кроме прекрасного знания моря и рифов, у нее не было никаких пользующихся спросом способностей.
Вечером Джеймс отвез ее в фешенебельный «Калипсо-Риф». Саймон уже ожидал их в холле. Он назвал номер, в котором остановилась Гизела, и пообещал Джули вернуться через час-два.
Служитель проводил ее в апартаменты мачехи на втором этаже. Джули ожидала увидеть Гизелу, играющую роль убитой горем вдовы, но та довольно нежно и без всяких признаков спектакля поздоровалась с Джули. На лице ее не было никакой косметики. Только губы слегка подкрашены светлой помадой, роскошные волосы просто были закреплены на затылке черепаховой заколкой. Под глазами залегли глубокие тени, и, хотя она обычно выглядела моложе своих лет, сейчас ей можно было дать не меньше тридцати. Довольно спокойным голосом она описала, что произошло в полете между Нью-Йорком и Пуэрто- Рико.
— Было очень любезно со стороны Саймона попросить своих друзей помочь мне. Вначале я была просто ошеломлена и никак не могла поверить в случившееся. Должно быть, ты чувствовала то же самое, — тяжело вздохнула она. — Мы никогда не ладили, не так ли, Джули? Но горе сближает, и я надеюсь, мы найдем общий язык. Как это говорят политики… будем мирно сосуществовать? — Она поднялась со стула и, нервно затягиваясь сигаретой, принялась ходить по комнате. — Ты догадывалась, что я не любила Джонни, правда? Поэтому так негативно всегда относилась ко мне. Не думаю, чтобы ты ревновала его к любой женщине, на которой он женился бы. Просто ты чувствовала, что я обманом женила его на себе и теперь использую его в своих интересах. Что ж, разумеется, ты была права. Я приложила все
