– А как мы этого добьемся, шкипер? – спросил Барнсуорт.
– Мы посетим нашего друга, представляющего военно-морской флот Италии, и посмотрим, на чьей он стороне.
Они вернулись на каик, где к тому времени развесили сушить рыболовную сеть, протянувшуюся от середины мачты по всей палубе, пригласили Мейгена и прошли к каменному пирсу, возле которого был пришвартован корабль. Возле трапа им отдал честь часовой, и у поручней появился капитан.
– Добро пожаловать, рад вас видеть, – приветствовал он гостей. – Поднимайтесь на борт.
Он пригласил их в крохотную кают-компанию, расположенную под мостиком, и принялся смешивать для офицеров обещанный розовый джин. Опытной рукой разболтал в стакане горькую настойку «ангостура», а потом добавил солидную порцию джина и плеснул немного минеральной воды. Тиллер и Барнсуорт довольствовались греческой водкой узо.
Итальянец представился старшим лейтенантом Бальбао.
– Будем здоровы, как говорится. Если не ошибаюсь, розовый джин – любимый напиток в британском флоте?
– Вы отлично говорите по-английски, – заметил Ларсен.
– Я закончил курсы для штабных офицеров в королевском военно-морском колледже в Гринвиче перед войной. Какое замечательное место! А холл с расписанными стенами! Я никогда не забуду, какие там давали обеды для иностранных студентов!
Он встал и поднял бокал, копируя старшего морского офицера, обычно сидевшего во главе стола на таких обедах.
– Джентльмены, – торжественно провозгласил итальянец, – я предлагаю тост за адмирала Нельсона.
После чего вернулся на место и отпил из бокала, сияя от удовольствия, что хорошо запомнил ритуал обеда.
– Там я встретил замечательную девушку, настоящую английскую розу, – поделился он самым дорогим воспоминанием, поцеловав кончики пальцев.
– Нам требуется помощь, капитан, – вмешался Ларсен.
– В таком случае вы пришли по нужному адресу, – с готовностью ответил Бальбао, сразу посерьезнев. – Вы наверняка уже познакомились с местным комендантом, не так ли?
Ларсен сухо кивнул. Бальбао взболтал джин в бокале, допил, налил себе новую порцию и по очереди оглядел своих гостей. Затем, видимо, решился.
– Чем могу вам помочь?
– Распространяется ли на вас власть коменданта?
Бальбао отрицательно мотнул головой и сказал:
– Мой непосредственный командир – адмирал Масчинни на Леросе, и я подотчетен ему, и только ему. Но в то же время я обязан поддерживать тесный контакт с армейскими гарнизонами.
– А на чьей вы стороне, капитан? – вкрадчиво поинтересовался Ларсен. Бальбао прекрасно понял, что тот имеет в виду.
– Я ненавижу фашизм, – ответил он. – Надеюсь, кто-нибудь вздернет на веревке этого шакала Муссолини. Но прошу учесть, джентльмены, что я горжусь своей страной и убежден, что Италия возродится.
– Значит, вы с нами?
– Конечно.
– И вы будете сражаться на нашей стороне, если возникнет такая необходимость?
– Адмирал Масчинни уже отдал приказ защищать итальянскую территорию, – уклончиво ответил Бальбао.
Это была дипломатическая уловка. Бальбао это осознавал, и его голос задрожал от гнева:
– Я терпеть не могу немцев, но самое главное для меня – это честь итальянского флота. Нам нечего стыдиться, и у нас за спиной прошлое, которым мы гордимся. Однако нас всегда удерживали от сражений и постоянно втолковывали, что нужно избегать вступать в бой. Мы все время метались из стороны в сторону и всегда бежали от вашего флота. Вы понимаете, о чем я говорю?
Ларсен и Мейген согласно кивнули.
– Я не испытываю уважения к тем, кто стоял во главе нашего флота. Знаете, что сказал наш великий поэт Д'Аннунцио о противолодочных кораблях? Он говорил: «Отваги вам не занимать, и вы должны быть всегда готовы бросить вызов всему свету». Но никогда, нет, никогда нам не давали возможности проявить себя по-настоящему.
Мейген и Ларсен уважительно внимали речам итальянца, и позднее Ларсен заметил, что у Бальбао «был свой пунктик». А пока они постарались вернуть его на грешную землю и спросили, какой он рекомендует путь, чтобы привлечь коменданта на сторону англичан.
– Это действительно проблема, – со вздохом признал Бальбао. – Как вы понимаете, Ардетти уже не молод и хотел бы вернуться к жене и детям в Геную живым. Он очень опасается возможных репрессий со стороны немцев. Кроме того, в его штабе служат убежденные члены фашистской партии.
– Сальвини, к примеру?
Итальянец кивнул и продолжал:
