Неторопливая игра

цепляется».

— Надеюсь, Мэнди справится, — проговорила она. — Жаль, что пришлось оставить ее одну.

— К тому времени как ты вернешься, она уже все организует, — отозвался Николас.

— Я знаю. — Она опустила голову на его широкое плечо. — Ох, Ник, как я рада, что ты со мной! Одна я бы просто не выдержала.

— Мне нравится заботиться о вас, мисс Независи­мость, — пробормотал он, уткнувшись губами в её волосы. — Когда вы мне это позволяете. Очень жаль, Кина, что ты мне не сообщила о смерти твоего отца.

— Ты был занят, — вздохнула она.

— Я не бываю занят, когда ты во мне нуждаешься, — возразил Николас. — Может быть, тебе записать это в свой блокнот и перечитывать не реже двух раз в неделю?

Кина улыбнулась:

— Я постараюсь запомнить. — Она приподняла голову и заглянула ему в лицо. — Ник, почему ты так добр ко мне? — серьезно спросила она. — Так было всегда — и это не потому, что ты относишься ко мне как к дочери, и не потому, что хочешь меня как жен­щину.

Ник встретился с ней взглядом.

— Я хочу тебя как женщину, — медленно прогово­рил он. — И ты чертовски хорошо это знаешь.

Кина сглотнула комок в горле.

— Ничего подобного.

— Ты уверена?

—Ты всегда отталкиваешь меня в последний мо­мент, — проговорила она вполголоса, чувствуя, что он вот-вот снова это сделает.

— На то есть причины, — напомнил Николас. Кина подняла глаза.

— Джеймс? — спросила она с невеселой улыбкой.

— Не только.

Кина снова уткнулась лицом в его рубашку.

— Опять замкнулся, как устрица, - проворчала она.

— С тобой иначе нельзя. Поспи, ты устала. Я обо всем позабочусь.

Да, поспать было необходимо. Кина расслабилась и погрузилась в полудрему... Прошло столько време­ни с тех пор, как о ней в последний раз кто-то забо­тился! 

Они сразу направились к Кине на квартиру. Джимсон без видимых усилий провел «роллс-ройс» через омуты и водовороты, обычные для часа пик, к Манхэттену.

Кина внезапно почувствовала себя чужой в этих безупречно обставленных комнатах с белыми зана­ весками, коврами и мебелью, обитой голубым барха­том. После старого дома в Эштоне и уютной атмосферы маленького городка нью-йоркская квар­тира показалась ей какой-то ненастоящей.

— В чем проблема? — спросил Николас, почув­ствовав перемену в ее настроении.

— Просто период адаптации, — пояснила Кина.

Николас негромко рассмеялся.

— За пару Часов перенестись из сельской идиллии в городскую суету? - Он покачал головой, — Со мной бывает еще хуже, когда я возвращаюсь в эту страну, проведя несколько недель за границей. Особенно ког­да побываю на Багамах. Это единственное место на Земле, где мне удается по-настоящему расслабиться, но стоит вернуться домой, как снова начинается эта чудовищная гонка. 

— Не могу себе представить, чтобы ты расслабил­ся, — заметила Кина, окидывая его внимательным взглядом. В синем деловом костюме он выглядел че­ресчур заурядно для человека, устанавливающего в этом мире правила игры. Было в этом даже что-то маскарадное — словно волк, натянувший на себя овечью шкуру.

— Что это ты на меня так уставилась, голубушка? — поинтересовался он.

Кина отвела взгляд.

— Извини.

— Что, воображаешь меня раздетым? — лукаво прошептал Николас.

Кина отчаянно покраснела.

— Как тебе не стыдно!

— Мое предположение вполне естественно после того, как ты разглядывала меня прошлой ночью, — заметил он. — Ну и глазищи у тебя были — просто как блюдца!

— Николас! — взорвалась она.

— Ничем не могу помочь, — ответил он улыбаясь. — Ты так очаровательно краснеешь!

А Кина все не могла оторвать от него взгляд. Ей показалось, что они с Николасом даже на расстоя­нии сжимают друг друга в объятиях... Ей живо вспом­нилось прикосновение его губ, тепло и сила его тела. Дрожь пробежала по ее спине, и губы ее приоткры­лись в жадном вздохе.

— Господи, до чего же я хочу тебя! — выдохнул Ни­колас. — Пожалуй, пора идти, иначе я не сдержусь.

— И это случилось бы с тобой впервые, — с трут дом выговорила Кина, не в силах скрыть от него сво­его откровенного желания.

— Я стараюсь дать тебе время, глупышка, — про­ворчал Николас. — И кроме того — со смехом доба­ вил он, — мы ведь не можем заставить Джимсона ждать нас еще два часа с заведенным двигателем! Он отравится выхлопными газами, и где, черт возьми, я буду искать ему замену?!

Кина нервно улыбнулась. Снова он пытается шу­тить, как всегда, когда хочет помешать ей разбить тол­стую скорлупу, в которой так уютно себя чувствует. Но сейчас она была слишком потрясена, чтобы спо­ рить.

— Как будто нельзя обойтись без «роллс-ройса», — отшутилась она.

— Подумай о страховке, — возразил Николас. — Кроме того, мне было бы жаль потерять Джимсона. Пришлось бы носить траур.

— Скажи ему об этом, — посоветовала Кина, на­правляясь следом за ним к двери. — Он обрадуется.

— О, я ему часто это говорю, — утешил ее Нико­лас, открывая дверь.

Кина остановилась, переступив порог, и обер­нулась.

— Николас, если я не смогу выполнить заказы, мне придется закрыть дело, — сказала она, наконец давая волю своим тайным страхам.

Николас погладил ее по щеке:

— Не придется. Я об этом позабочусь. Ну же, пой­дем, любовь моя! Посмотрим, насколько велик ущерб.

«Любовь моя»!

Кина не стала сопротивляться, когда Николас лег­ко обнял ее за талию и повел к входной двери. Уди­ вительно, сколько наслаждения может доставить такая незначительная ласка! И удивительно, до чего же быстро она забыла Джеймса Харриса.

Николас крепко взял ее за руку и вошел с ней в лифт. И не было сейчас в мире человека более близ­ кого ей, чем он.

Энн Томсон, темноволосая помощница Кины, сидела в маленьком кабинете и старалась рассорти­ ровать остатки от проектов Кины и бухгалтерских документов.

— О, вы здесь! — воскликнула она, увидев входя­щих Николаса и Кину, и бросилась навстречу своей начальнице. По сравнению с этой худощавой мини­атюрной брюнеткой Кина казалась почти великан­шей. — Ох, как это ужасно! — простонала Энн, бросаясь Кине в объятия. - Какой кошмар!

Кина прикусила губу, чтобы не расплакаться.

— Ну-ну, успокойся, — проговорила она, тороп­ливо отстраняясь и тряхнув головой, чтобы слезы не