каждый может позволить себе «кадиллак». А, вот и Чендлер. Ну как? Разбудил ее?
На Чендлере лица не было. Он сел, не отвечая. Губы крепко сжаты. Посмотрел на Джереми невидящим взглядом. Тот тревожно спросил:
– Что-то случилось?
– Она уехала.
Голос Чендлера звучал глухо, еле слышно.
– Уехала? Что значит уехала?
Глаза Чендлера вспыхнули.
– Уехала, – прохрипел он. – Вот, что это значит. Это значит, что ее здесь нет, она отвалила, слиняла, сделала ручкой.
Малага и Карлотта смотрели на него во все глаза. Изобель наклонилась, спрятав лицо. Карлотта начала неуверенно:
– Но она не могла уехать просто так, ни с кем не попрощавшись.
– Оказывается, могла. Я был в ее номере. – Он сделал паузу, чтобы проглотить слюну, и продолжил: – Я был в ее номере. Там живет какая-то француженка. Френки нет. Я пошел к портье, думал, она поменяла номер. Но оказывается, она сменила… город. Она уехала рейсом в час дня на Касабланку. Оттуда она могла вылететь куда угодно: в Париж, Мадрид, Лондон, Нью-Йорк, Гонконг…
В конце фразы он перешел на шепот. Малага сжала его руку и удивленно подняла брови, почувствовав, как он дрожит.
– Она наверняка оставила тебе письмо и свой адрес.
– Нет, ничего не оставила. Даже неоплаченного счета за отель, как это делали все ее предшественницы.
Малага обернулась к Изобель.
– Изобель, вы с ней утром общались. Говорила она вам что-нибудь о своем отъезде?
Изобель подняла голову.
– Нет. Я и понятия не имела, что она может уехать. Хотя, постойте, по-моему, она упоминала что-то о письме из дома, которое она получила сегодня утром. Она была в каком-то лирическом настроении, точь-в- точь, как вы, Малага, когда вспоминаете своего Абдула. Знаете что? По-моему, она приехала сюда, в Европу, переживать последствия какой-то неудачной любовной истории. Вот почему она путешествует одна, а не в группе, как это делают большинство американских девушек ее возраста. И я почти уверена, что письмо это было от ее дружка. Она обрадовалась и полетела к нему. Разве это не… роумантично? Она была так возбуждена, что даже забыла попрощаться.
Чендлер сидел с непроницаемым лицом, не проронив ни слова. Стояла полная тишина, и никто не решался ее нарушить. Изобель вновь опустила голову. Бесшумно приблизился слуга и поклонился Малаге.
– Вы ждете телефонного звонка, мадемуазель? Малага вскочила. Со смущенной улыбкой посмотрела на остальных.
– Извините меня. Это наверное Абдул. Он обещал сегодня позвонить.
Она поспешила на выход. За столом еще несколько минут царило молчание. Наконец, встала Изобель.
– Как только скрывается солнце, становится прохладно. Я замерзла и удивляюсь на вас, мужчин, как вы сидите в легких рубашках без рукавов. Это, наверное, потому, что вы большие и сильные. Пойду, приму душ и переоденусь к ужину. До встречи.
Джереми и Карлотта ей улыбнулись. Чендлер даже не повернул головы.
По дороге Изобель опять что-то бормотала себе под нос. Похоже, Чендлер не очень-то и расстроен бегством Френки. Правда, зол, очень зол. Так ведь любой мужчина придет в бешенство, когда его вот так бросит подружка. Но это хорошо, очень хорошо.
Скоро ему понадобится другая женщина. Она ему будет нужна, чтобы показать себе и другим, что ему на Френки наплевать.
Выйдя из лифта, она пошла по коридору. Прошла несколько шагов и остановилась. Посмотрела на дверь Чендлера. Наверно, пару дней Чендлер будет сдержан. Он же такой джентльмен, будет думать, что оскорбит меня, если начнет слишком решительно действовать. Теперь мне нужно сделать встречные шаги…
Она остановилась перед его дверью. Улыбнулась. Если он не запирается на ночь, я могу прийти к нему прямо в постель, не дожидаясь, когда он соберется прийти ко мне. Надену свою черную комбинацию. А может вообще не надевать? Просто голая?
Она оглянулась. Коридор был пуст. Быстро подошла к двери и нажала на ручку. Дверь отворилась. На полу лежал белый конверт. Она наклонилась и подняла его. Женским почерком на нем было выведено: «М- ру Чендлеру Керку». Она одобрительно кивнула головой.
Это, наверное, Френки, от нее письмо. А как же иначе. Этого следовало ожидать. Какая женщина уедет, не оставив письма.
Она спрятала письмо в сумочку и, плотно закрыв дверь, пошла по коридору к себе.
Начало смеркаться, а все трое продолжали сидеть молча, не проронив ни слова. Встала Карлотта.
– Пойду, переоденусь тоже.
Она нерешительно тронула Чендлера за плечо.
– Чендлер, я очень, очень огорчена тем, что случилось. И я… не могу ничего понять. Тут что-то не так.
