еще ни разу на службе не была. А мамы у меня больше нет.
– Умерла?.. – тихо спросили обе бабуськи разом.
– Нет, она от меня отказалась
– Это как же?!
– Я отказалась снять нательный крест, бабушкин подарок. И она сказала, что я ей не дочь, пока не сниму.
Бабуськи (так же, обе разом) переменились лицом, застыли и (одновременно же) ойкнули.
– Ой, бедненькая, – сказала та, которая живоглотами кого-то назвала. – И как же ты теперь? – и она перекрестилась.
Перекрестилась и вторая. Видно было, что в их жизни и жизни тех, кого они знали, такого не было, хотя могло бы быть, так как выглядели они не намного моложе ее бабушки.
– Что же она, мама-то твоя, так вот прямо и уперлась? – спросила первая.
– Это я уперлась.
– А может, это... может как-нибудь того? Может, этот крестик маме отдашь, а другой зашьешь в воротничок потихоньку, а? А то как же без мамки-то?
– Нет, лучше без мамы, чем без этого креста.
Что-то такое, видно, сквозануло в Зоином взгляде, что обе бабуськи даже приотшатнулись слегка.
– Ну, ты это... – растеряно и сердито произнесла вторая. – Ты уж тоже! Уж больно горяча!.. Мать-то почитать надо. У меня внучок носит зашитый крестик и – ничего. Зачем так мать нервировать, до такой злобы доводить?! И батюшка наш тебе то же самое скажет.
'Батюшка не может так сказать', – буркнула про себя Зоя, а вслух спросила :
– А 'служба' это – литургия?
– Да, – ответили обе старушки разом.
– А... а я уже опоздала?
– Да нет, идет еще, 'Отче наш...' только пропели, свеча стоит, скоро причащать будут.
– А вы уходите?
Старушки замялись, а одна сказала:
– Да дела срочные.
– А разве можно уходить с литургии?
– Да ты еще!.. – рассердилась вторая. – Сама чего по улице шастаешь, чего не в школе?
– Мы уже не учимся – каникулы.
– Ну так ты, это... Иди с матерью помирись.
– Я с ней не ссорилась.
Первая старушка дернула вторую за рукав:
– Пойдем, пойдем. Опоздаем ведь. Ну ее. А ты глянь, как смотрит! Может, ненормальная?
– А куда опаздываете?
Можно было вполне не отвечать. Что это, собственно, за допрос со стороны малолетки! Но вторая почему-то ответила и даже как бы извиняющимся голосом:
– Да, понимаешь, тут в собесе старикам выдают кое-что к Новому году. Очередь надо занять, а то уж закроют скоро.
– Так ведь же нет еще никакого Нового года, – очень теперь удивилась Зоя. Ну ладно: мама, Юлия Петровна – они ж не знают ничего, но кто в храм ходит – должны знать.
