– Это как это нету Нового года? – в свою очередь удивились старушки. – А чего же есть?
– Для нас – строгий пост, для остальных – всемирная языческая пьянка. Так мне бабушка говорила и батюшка Севастьян.
– Ну уж! – воскликнула вторая, не зная, что говорить дальше.
– Да пойдем же, говорю, – окончательно рассердилась первая. – Ну ее.
И они пошли, часто оборачиваясь. А Зоя, не оборачиваясь, пошла в храм.
'Да, да, причаститься надо обязательно, – говорил при расставании отец Севастьян. – У меня-то нет при себе Святых Даров... А от Чаши, Заинька, отходят тоже святыми, как при крещении. Какой дар нам дан великий на литургии, дар о-чи-ще-ния, – батюшка при этом поднял вверх указательный палец, – но... мы очень быстро пачкаемся опять'. Зоя в который уже раз отметила про себя замечательность и таинственность звучания новых для нее слов – 'дар очищения'! Все бы время слушать эти слова.
Она вошла в храм и перед ней предстал Иконостас. Даже не представляла она, что подобное вообще существует. Как же можно жить без этого, если однажды это просто увидел?! А если кто не видел? А если кто не хочет видеть?.. Поползла по правой щеке капелька-слезинка, легким чудным звоном отозвалось в ушах ее падение со щеки, сами собой зашептали губы: 'Пресвятая Богородица, мученики Севастьян и Зоя, царица мученица Александра, помогите мамочке и Юлии Петровне' И тут она увидела священника в блистающих одеждах и Чашу в его руках и услышала из его уст зов-призыв, который сразу захотелось назвать вечным:
– Со страхом Божиим и верою приступите...
Руки Зои сами собой скрестились на груди и она медленно двинулась к Чаше. И опять вспомнилась мама. Вот бы и ее сейчас сюда! 'Царица Александра, и ты помогай!..' У бабушки она впервые увидала ее портрет, услышала про ее жизнь и про то, как ее убивали с ее мужем-Царем, дочерьми и наследником. 'А мама твоя родилась в один день с их расстрелом, 17 июля. Давно уж молюсь я Царице-мученице о маме твоей, заблудшей Александре'.
– Так почему же, бабушка, – воскликнула тогда Зоя, – все вы молитесь, святые вон... а все никак?!
– Ишь! – возвысила голос бабушка. – Смотри-ка! Полчаса как крест одела, а уже роптать?! Вопросы задавать! Я те дам, 'почему'! На все воля Божья и свое время. Может, тебя дожидались, вот почему!
'Тебя дожидались', – очень отчетливо сейчас слышались эти слова.
'Ой, да я же еще маленькая...'
Зоя была уже у Чаши. И тут она увидела белую голубицу. Ту самую, что слетала с губ Юлии мученицы. Глаза Зоины расширились, рот открылся...
– Девочка, девочка, – услышала Зоя голос священника.
Зоя перевела на него глаза:
– А?
– Тебе семь лет есть?
Зоя кивнула.
– А ты исповедовалась?
– Я вчера крестилась. Я – Зоя.
Священник внимательно всмотрелся в Зою.
– Ты что, видишь что-нибудь?
Зоя кивнула:
– Голубку. На Чаше сидит, – шепотом сказала Зоя.
Лицо священника сделалось испуганным, он даже сказал 'ой', правда, про себя и протянул ко рту Зои ложечку с Кровью и Телом Христовым. Голубица накрыла собой Зоину голову и она увидела тот свет, на котором плавала недавно...
