больничного парка…
ГЛАВА 27
Бабушка Элины жила в маленьком ухоженном домике на самой окраине городка Н. Найти ее оказалось делом несложным. Многие знали Таисию Матвеевну, которая всю жизнь проработала в школе учительницей русского языка и литературы. История ее внучки, многократно пересказанная, обросшая всевозможными слухами и домыслами, несколько лет будоражила местных кумушек.
Покрытый шифером, чисто побеленный глинобитный домик с крытым крылечком и голубыми ставнями утопал в зелени фруктовых деревьев. У калитки росла огромная старая груша с необъятным стволом.
Таисия Матвеевна вышла на крыльцо с блюдечком, полным остатками жареной рыбы, и стала звать кошку. Пятнистая разноцветная Лялька, блаженно спавшая на крыше сарая, резво спрыгнула и подбежала к хозяйке, помахивая хвостом.
– Ешь, касатка! Рыбку ты любишь. Вон как разленилась, мышей ловить не стала, красавица ты моя, – приговаривала старушка, ставя блюдечко с едой на крыльцо.
– Здравствуйте! – Сиур открыл калитку и направился по дорожке к домику. – Вы Таисия Матвеевна?
– Да… – она приставила ладонь к глазам, загораживая их от солнца. Гость был ей не знаком. – Кроме нас с Лялькой тут никто не живет. А вы к кому?
– Я друг Алеши. Хочу поговорить с вами, если позволите.
С тарушке показалось, что крыльцо покачнулось и закружилось, все быстрее и быстрее, вовлекая в движение деревья, цветы и небо… Сиур едва успел подхватить ее.
– Что с вами? Может быть, воды?
– Нет-нет, простите… Сейчас все пройдет. Так вы знаете Лешу? – ее глаза наполнились слезами. – Пойдемте в дом.
Таисия Матвеевна любила чистоту и уют. Повсюду стояли горшки с цветами, на стенах – множество эстампов, самодельных панно, чеканок, акварелей…
– Это все подарки моих учеников.
Она устало опустилась на кожаный диван с высокой спинкой. В комнате, светлой и просторной, почти ничего больше не было – круглый стол, накрытый желтой скатертью в крупные цветы, несколько стульев и полки с книгами.
– Таисия Матвеевна, – Сиур старался говорить как можно мягче, тщательно подбирая слова. – Расскажите мне об Алеше и Элине – все, что знаете. Поверьте, это не праздное любопытство! Я живу в Москве, мы с Алешей работаем вместе. С ним может случиться несчастье. Или уже случилось… Но я так не думаю. Почему-то мне кажется, что ему просто нужна помощь.
Сиур не стал хитрить. С Таисией Матвеевной это было лишнее. Он умел чувствовать людей и сразу понял, что перед ним добрая и умная женщина, на которую можно смело положиться во всем и всегда.
– Хорошо. Раз надо… – она не стала ни о чем расспрашивать, ничего выяснять. – А что вы хотите услышать? Мне они оба нравились – хорошие, красивые дети. Почему все так сложилось?..
Сиур выслушал историю любви Леши и Элины, похожую на миллионы других таких же историй и в то же время совершенно особенную. Взгляд издалека делает вещи подобными, но когда начинаешь приближаться к ним, из тумана бытия проявляются знаки судьбы и неповторимые детали.
Внучка Элина появилась у Таисии Матвеевны случайно. Она подрабатывала в детском доме, вела литературу, и там подружилась с маленькой девочкой, у которой было мелодичное имя – Элина. Кто ее так назвал, неизвестно. Девочку принесли к дверям роддома ночью и оставили одну. На ручке у нее был браслетик, на котором латинскими буквами было выгравировано слово Элина. Так ее и назвали.
– Вы не пытались узнать, кто ее родители?
Сиур сразу вспомнил истории убитых: антиквара, ясновидящей вдовы, Сташкова. Все они были «без роду, без племени» – либо детдомовские, либо воспитанные тетками, бабками… Странное совпадение.
– Пыталась… – Таисия Матвеевна вздохнула. – Только бесполезно все. Я ее растила как свою родную внучку, в дочки-то она мне не подходила по возрасту. А с каким трудом удалось оформить документы, вы себе не представляете! Взять ребенка из детского дома не так просто. Мне депутат помог, мой бывший ученик. Замолвил словечко. Хорошая Элина девочка, только дикая очень.
Сиур отметил, что женщина не говорит об Элине «была», а рассказывает о ней, как о живой.
– Вам нравился Леша? – спросил он, чтобы побудить Таисию Матвеевну продолжать.
– Представьте, да. Он на дикость Элины не обращал никакого внимания, ему, наверное, даже нравилась такая ее манера. То задумается невесть о чем, то начинает смеяться по всякому поводу и баловаться. Еще бывало ни с того, ни с сего такое скажет… Вот у меня сережечки есть старые, от мамы оставшиеся – сапфиры натуральные, в круглой оправе и перевиты золотой ленточкой. Когда Элине шестнадцать исполнилось, я хотела ей подарить. Она на них посмотрела, помолчала и заявила, что такой камень носили жрецы Юпитера в Риме на указательном пальце! Ну, что это? Разве не удивительно?.. А Лешеньке это нравилось. Он спортом увлекался, ходил в походы. Когда приезжал в отпуск из училища, они сплавлялись на плотах по порогам. Потом он уговорил Элину пойти с ними. Думаю, ей просто хотелось быть с ним рядом.
Таисия Матвеевна взяла с полки толстый альбом для фотографий в бархатной обложке.
– Вот, смотрите, красота какая! Природа необыкновенная – камни, вода, карликовые сосны…
На обрывистом берегу, покрытом ползучим кустарником, стояли несколько парней и одна девушка, в касках, спасательных жилетах. Девушка тоненькая, изящная, с мечтательно-печальным взглядом. Рядом с ней – Леха собственной персоной, молодой, застенчивый и влюбленный. Даже на фото смотрит на Элину, а не в объектив.
– Это они как раз перед тем походом фотографировались, из которого Алеша вернулся без Элиночки. Он себя винил в том, что уговорил ее… А я так не думаю. Он обещал писать, но ни одного письма я не получила. Это все чувство вины, оно сжигает изнутри, если дать ему разгореться.
Сиур внимательно рассматривал фото. Элина ему понравилась. На ее руке что-то блестело, из-за блика не видно.
– А что это у нее на руке так блестит?
Таисия Матвеевна поднесла фото к самым глазам.
– Тот самый браслетик, о котором я вам говорила. Элина его не снимала. – Старушка беззвучно заплакала. Слезы катились по ее впалым щекам. – Соседка меня все в церковь зовет, говорит, надо заупокойную службу заказать, свечки поминальные поставить, тогда легче станет. А я никак не могу решиться.
Сиур чувствовал себя неловко. Он не мог найти сочувственных слов. Что тут скажешь?..
– Почему не можете?
– Потому, что Элиночка жива. Вы только не подумайте, бабка, мол, чокнулась от горя. Я ее видела во сне, и она меня успокоила. Со мной, говорит, бабушка, все в порядке, не плачь. Проснулась я утром, помолилась, поплакала и согласилась с ее словами. Тело ведь так и не нашли. А значит, мертвой ее никто не видел. Сердце мне подсказывает, что поминать ее еще рано…
Валерия сидела за переводом, как всегда, допоздна. Несколько раз она наливала из термоса заваренные травы от кашля. Горький отвар обжигал горло. Хотелось спать. Она встала, потянулась. За окном стояла густая душистая тьма, безветренная и беззвездная.
«Ночью будет дождь», – подумала Валерия, укладываясь в постель.
Она любила спать под шум капель, когда в открытое окно врывались свежесть и влага.
Ливень хлынул внезапно и оглушительно, забарабанил по стеклам и подоконнику. Валерия проснулась. На часах – около трех утра. О-ооо! Как же теперь снова уснуть? Термос с отваром стоял на тумбочке у кровати. Она налила полстакана, с трудом проглотила. Показалось, кто-то пытается открыть входную дверь.
Некоторое время Валерия пыталась делать вид, что не замечает подозрительных звуков – словно кто-то ковыряет ключом в замке. Она села на кровати и прислушалась. Действительно, кто-то возится за дверью. Сердце громко забилось. Она прокралась на цыпочках в прихожую и посмотрела в глазок. Темнота. На лестничной клетке нет света. За дверью отчетливо слышались приглушенные мужские голоса.
Валерия почувствовала, как ледяная волна страха поднялась к горлу, охватила его тугой петлей, не давая вдохнуть. Что же делать? Звонить в милицию? Пока они приедут! Да и приедут ли? Паника нарастала стремительной лавиной.
«Позвонить Владу! – спасительная мысль быстро угасла. – Что он может сделать на другом конце города? Пока приедет, все будет кончено».
Перед ее глазами возник мертвый Евгений, густые брызги крови повсюду… Она почувствовала, как ноги стали ватными, а звуки глухими и далекими. Если она потеряет сознание… Усилием воли преодолевая тошноту и озноб, она вырвалась из тумана забытья и схватила трубку телефона. Тишина. Валерия не сразу поняла, что телефонный кабель обрезан. Господи! Спаси и помоги!
«Там, в комнате, сотовый!» – она кинулась к тумбочке, опрокинув термос с отваром. Едва сумела набрать номер, так дрожали руки.
– Влад! Влад! Это вы?
– Что случилось? Кто это? – Влад спросонья никак не мог понять, кто и что от него хочет.
– Это Валерия! Вы обещали позвонить…
– О, простите. Замотался. Я слушаю, Валерия. Вы чем-то напуганы?
– Влад! Кто-то пытается открыть мою дверь! Там мужчины, я слышала их голоса… Они убьют меня! Помогите! Сделайте что-нибудь! Вы же обещали! – ее голос прерывался и дрожал. Влад почти физически ощущал ее страх. Он сразу понял, что это не истерика и не бабские выдумки – все серьезно.
– Валерия!
– Да! Что мне делать? Они пытаются открыть замок!
– Я понял. Слушайте внимательно. Немедленно после нашего разговора вызывайте «скорую», сами себе. Скажите, что у вас сердечный приступ, что вы
