Рыцарей Круглого Стола. А вокруг шеи – змея! Это же не просто так? А?
– Черт! Действительно, змея вокруг шеи. Я и не заметил. Ты, Никита, умный мужик. А что ты еще можешь сказать о портрете?
Никита внимательно рассматривал репродукцию.
– Что это такое сзади, похожее на копье? Видите? Острие копья, нацеленное в спину! А тот, кто держит это копье, – за рамкой картины. Художник изображает таким образом неведомую опасность, которая подстерегает его. Лучше, чем сам Артур Корнилин, нам никто ничего не разъяснит. К сожалению, он мертв…
– Все равно нужно ехать в Харьков. Артур Корнилин умер через два дня после открытия выставки. Обстоятельства смерти не известны. – Влад обвел взглядом присутствующих. – Но есть жена, друзья, близкие – кто-то что-то знает, видел, слышал. С кем-то Корнилин делился своими переживаниями. Мало ли?
Никита потер переносицу. Новость оказалась слишком неожиданной и неприятной.
– Да… видно, все это гораздо серьезнее, чем я думал. Но у нас нет выбора. Чем скорее мы выясним обстоятельства смерти других людей, тем меньше вероятность того, что кто-то будет выяснять обстоятельства нашей. Мне бы, во всяком случае, не хотелось. Жизнь вдруг оказалась неожиданно щедра ко мне, и я понял, что ею нельзя рисковать попусту…
ГЛАВА 36
Сиур решил отвезти Алексея домой и заодно проведать Ларису. По дороге они обсудили все, что могли.
– Как ты можешь объяснить то, что с тобой случилось?
– Не знаю. – Леша пожал плечами. – Гипноз… Наваждение какое-то. Неужели я действительно отсутствовал две недели?
– Около того.
– Как ты меня нашел?
– По наитию. Если бы не это… В какой-то момент у меня возникло озарение: я как будто увидел, что и как произошло… правда, довольно смутно. Хорошо, что я себе доверяю.
– Многие поступают наоборот.
– И это их главная ошибка…
Лариса обрадовалась, увидев мужа здоровым и невредимым. Она уже накрыла стол: пельмени, салат, его любимые грибы, пирожки с маком. Половину она приготовила сама, кое-что купила. Посреди стола стояла бутылка шампанского.
Сиур посидел немного, убедившись, что все в порядке и тень девочки Элины не омрачает это счастливое застолье. Он был рассеян, размышляя над тем, что рассказал ему Влад. Итак, новое убийство, – на этот раз жертвой оказался ювелир Ковалевский. Появилась и новая владелица фигурки Будды. Похоже, что в подвале снова пропал человек – парень, который пытался, как и многие до него, отыскать сокровища боярина Темного. Существуют ли на самом деле эти сокровища?
Они с Владом договорились, что обязательно исследуют подвал еще раз. Кроме того, будет лучше, если вторая рубиновая серьга присоединится к первой. Слишком много информации, слишком много дел, которые необходимо сделать в первую очередь. Возможно, придется ехать в Харьков, выяснять, что там произошло с Артуром Корнилиным, странным автором таинственных картин…
Сиур предполагал, что его хотели выманить из Москвы, и теперь уверился в этом еще больше. За время его отсутствия кто-то явно попытался вывести ситуацию из-под контроля.
Вечерело. За окнами сгущалась темнота, подсвеченная неоном. Леша проводил шефа к машине.
– Спасибо…
– Ларисе лишнего не говори, – предупредил его Сиур. – Пусть думает, что ты задержался в служебной командировке.
– Так и было…
В недостроенном коттедже, где Сиур и Тина провели свою первую ночь любви, горел камин. От деревянных стен пахло смолой и лесом, огонь свечи плясал свой древний танец, мелькая светом и тенью на потолке. В чашках дымилось горячее вино.
– Сиур…
– Что?
– Я боялась, что ты не вернешься…
– Это было давно, – усмехнулся он, – в Помпеях. И то не по моей воле. Я никогда не опаздывал на свидания с тобой.
– У меня был чудный золотой гребень… – мечтательно произнесла она. – Как приятно было расчесывать им волосы! Сейчас таких уже не делают.
Между бесконечными ласками она задала свой вопрос:
– А почему ты все-таки не пришел… тогда?
О, женщины! Сколько бы ни минуло лет, это ничего не меняет. Они хотят знать, почему не было выполнено обещанное.
– Кажется, туннель обвалился, – ответил он, закрывая ее губы поцелуем. – Старые катакомбы не выдержали подземных толчков. Меня засыпало…
О, загадочный и тайный язык любви! Самый древний из всех, ведомых людям. Как много он может выразить! И какие бездны скрывает невысказанное. Непостижимо его молчание… И сколько огня в каждом его звуке. Этот огонь – первозданный, вечный посредник между Богами и людьми. «Сокровище сокровенное и ларец, его скрывающий…»
В Москве Артура Корнилина знали мало, все больше по его работам. Личных знакомых не было. Влад потратил два дня, пытаясь отыскать человека, который мог бы что-нибудь рассказать об авторе странных картин. Наконец, ему повезло – удалось раздобыть адрес одного московского художника, который то ли учился вместе с Артуром, то ли дружил.
Художник жил в старом доме с деревянными полами и скрипучими лестницами. Его жилище поразило Влада – стены, сплошь увешанные картинами всевозможных размеров, заваленные хламом столы, столики, комоды, полки и полочки, диваны с разноцветными подушками, лампы и торшеры. С потолка свисали какие-то сети, за которые Влад зацепился головой и едва не оборвал. Повсюду были разбросаны кисточки, тряпки, измазанные красками, стояли баночки с резко пахнущими растворами, картоны с набросками пейзажей и жанровых сцен.
Влад отрекомендовался начинающим коллекционером и был принят как дорогой друг. Художник оказался среднего роста, круглолицый и плотный, как колобок. Звали его Герман.
– Можно просто Гера, – милостиво разрешил он, пожимая ладонь Влада расслабленной и влажной рукой.
Они с трудом нашли место, где можно было присесть и поговорить. Когда Гера услышал, что речь пойдет об Артуре Корнилине, его добродушное и румяное лицо враз утратило все краски.
– И что вам всем надо от этого Корнилина? – спросил он раздраженно.
– Живописец он интересный. Необычный очень. А никто почти не знает о нем. Ты единственный, к кому мне посоветовали обратиться. Хочу картину Корнилина приобрести… но, по слухам, его полотна стоят недешево. Может, пока хотя бы копию куплю. Говорят, твои работы не отличишь от авторских.
Творческие люди, как известно, неравнодушны к лести. Гера несколько смягчился. Действительно, никто в Москве не знает Артура лучше, чем он. И никто не делает таких совершенных копий его картин.
– Ну, чего тебе рассказать о нем? Человек он неординарный, сложный. Да это по его полотнам прекрасно видно. Без ста грамм не разберешься! – Гера хихикнул. – Чтобы так писать, надо быть немножко чокнутым. Артур был помешан на звездах, картах, символах всяких. У него разных амулетов, ритуальных фигурок, божков было полно – Анубис, Будда, Шива… Он этим всем прямо бредил.
– Будда? – переспросил Влад.
– Ну да! Еще у него была статуэтка сказочной красоты – индийская богиня Лакшми, из слоновой кости. Ему из Индии привезли. Много всего…
– А натурщицы у него были?
– Чего?
– Натурщицы. С кого он картины свои писал?
– Когда учились, мы все с натуры писали. А потом… Нет, кажется, он этим не увлекался. Он свои картины писал по памяти.
– Как это?
– Черт его знает! Непонятно. У него то ли видения бывали, то ли сны… Вот с них он и писал картины. Увидит – напишет. Не увидит – комплексует, сразу в депрессию впадает…
– А откуда он сюжеты брал?
– Да тоже из видений. Я не знаю… Послушай, какая тебе разница, где он чего брал? Я тебе одно скажу – все эти фокусы Артура до добра не довели.
– Что ты имеешь в виду? Он с ума сошел, что ли?
– Хуже. Он умер.
– Отчего? Не от картин же?
– Я раньше тоже думал, что не от картин. А теперь… Словом, сам Артур родом из Харькова. Он потусовался в северной столице, потом в Москве немного, а потом здешняя толчея ему надоела, и он вернулся на родину. Там у него последняя персональная выставка была. Он мне позвонил, пригласил по старой памяти.
– И ты что же, поехал?
– Конечно, поехал. Чтобы его новые картины своими глазами увидеть. Иностранцы их скупали прямо бешено. Там, в Харькове, я и с женой его познакомился, Ниной. Хорошая женщина, милая. А вот Артур мне не понравился.
– Чем, интересно?
– Ну… – Гера замялся. – Смурной он какой-то был. Не радовался ничему. Оглядывался все время. Они с Ниной меня в кафе пригласили, там Артур мне рассказал, что его кто-то преследует. Честно говоря, я решил, что у него «крыша съехала». Он вообще-то считал себя гением… и сообщил по секрету, что его, как Моцарта, преследует черный человек. Представляешь? Как Моцарта! Ну, я не выдержал… засмеялся, а он обиделся. Сказал мне, что черный человек заказывал Моцарту «Реквием». Это все знают. Моцарт написал – и умер. И что он тоже умрет. Я тогда не придал этому значения. Знал ведь, что у него психика расстроенная. А через два дня он и правда умер.
– Может, он болел?
– Говорят, его убили. Нас всех милиция расспрашивала, кто что видел, слышал. Ну… не скажешь же им про черного человека? Подумают, что я сам… того. – Он выразительно покрутил пальцем у виска.
– Обстоятельства смерти Корнилина выяснили?
– Нет. Я хотел кое-какие его эскизы на память взять, позвонил Нине. Но она исчезла после похорон Артура. Наверное, испугалась, что и ее тоже…
– А эскизы?
– Так я же говорю, Нина исчезла. Потом оказалось, что все вещи Артура она решила
