Даже голос звучит по-другому — словно слова произносит не Микки.
— Мик, Сил — хирург. Она хорошо зарабатывает.
— Она женщина, — отрезает Микки, словно Воорт сказал несусветную глупость.
— Ну ты и динозавр старомодный!
— Кон, что бы ни говорили женщины, они перестают уважать мужчин, если зарабатывают больше их. И тогда мужчина перестает уважать себя. Ах, тебе не понять. Ты родился богатым.
Телефон замолкает. Воорту остается надеяться, что Хейзел оставит сообщение на автоответчике.
«Отвлечь его. Пусть думает о работе».
— Микки, когда я увидел то тело…
— Все, что мне надо было сделать, — просто уйти с рынка. Ведь были же знаки. Но я решил, что могу сорвать куш. Когда я в последний раз смотрел, то был должен больше четверти миллиона. Взял кредит под залог собственности. И все просрал.
Месяца три назад, вспоминает Воорт, «Нью-Йорк дейли ньюс» напечатала о них статью. «Самые богатые копы Нью-Йорка».
В 1990-х Микки прославился как финансовый гений. Он брал свое жалованье — и удваивал и утраивал его, а потом снова утраивал. Другие детективы называли Воорта и Микки «Меррилл и Линч» или «Пейн и Уэббер».
Микки тратил деньги также быстро, как зарабатывал. «Удовольствия в могилу не возьмешь», — говорил он. На речном берегу в Рослине он отстроил настоящее поместье: большой дом, навес для лодок, частный причал и гараж на две машины. Одевался Микки как фотомодель с обложки журнала «Джи Кью». Нанял дизайнера для ремонта их кабинета в управлении, забивал маленький холодильник дороги ми сортами кофе, сыра, пива, хлеба.
«Хоть мы и работаем в дерьме, это не значит, что нужно в нем жить», — твердил он.
— Пошли вниз, Мик. Поешь чего-нибудь.
— Зачем? От еды только протрезвеешь, — отвечает Микки и встает, чтобы налить себе еще «Лафройга».
Снова звонит телефон. Микки стучит себя по голове.
— Давай напьемся. Хочу забыться, — ухмыляется Микки. — Составь мне компанию.
— Тебе все равно придется сказать Сил.
— Не-а, у меня есть план. Я нашел квартиру в Астории. Она просто великолепна, Кон. Такая маленькая, что уличный шум не мешает слушать друг друга; а в подвале есть стиральная машина. Дезинсекцию проводят раз в месяц. Настоящий рай. Поскорее бы показать ее Сил, когда она узнает, что произошло. Она тоже пострадает за то, что я погорел. Мы так по- старомодному влюбились. Общие счета.
— Почему бы вам не переехать на время сюда? — предлагает Воорт. — Ты же умеешь мыть окна, верно?
Микки смеется, но экономический кризис сказался на нем, как и на всем городе. Крепкая спина ссутулилась. В черных как смоль волосах появилась седина. Подтянутый живот расплылся, над ремнем нависли складки жира.
«Сила наша превращается в слабость», — думает Воорт. Микки всегда был максималистом. К себе он так же суров, как и к другим. Смотреть на него сейчас — все равно что смотреть, как падает «Боинг-747».
— Знаешь, что я сегодня вспоминал? — говорит Воорт. — Как ты появился на полицейском катере, когда меня сбросили в реку. В деле Бейнбриджа.
— Ты тогда вымок.
— И замерз.
— Я спас твою задницу.
— Переезжайте сюда, поживете, пока не поймешь, что делать, — повторяет Воорт. — Дом большой. Камилле понравится. Эдакая коммуна, как в Айдахо. Ты сможешь доить корову.
Микки хохочет. Но когда он поднимает голову, Воорт с удивлением замечает блеск в глазах друга.
— Возьми наконец трубку, Кон. Хоть один из нас должен помнить о служебных обязанностях.
Он с трудом встает и, покачиваясь, идет к бару. Воорт берет телефон.
— Воорт? Это Хейзел. Я обновила список пропавших, как ты хотел. Тут появилось одно описание, которое могло бы тебя заинтересовать.
— Умница!
— Белый мужчина. Тридцать восемь лет. Рост метр восемьдесят, вес — девяносто килограммов, расплывшийся, как ты говорил. Глаза карие, волосы каштановые. Похоже на твоего утопленника. Зовут Колин Минс. Заявила сестра из Литтл-Нек.
— Особые приметы?
— Ромбовидное родимое пятно на внутренней стороне левого бедра.
Воорт ощущает прилив адреналина.
— Годится.
— Теперь одежда. В рапорте сказано, что, вероятно, одет он был в шорты цвета хаки с кучей карманов. И — готов? — черные кеды.
— Он самый!
— Сейчас скажу тебе имя… Только, знаешь, мне так не хватало пива. В вашем маленьком холодильнике ничего такого нет, а?
— У Микки припасен «Саранак». Угощайся.
— Скажи этому типу, что мне нужны биржевые советы. Когда рынок снова пойдет вверх, я хочу присоседиться к вам, двум гениям.
— Я ему передам.
— Договорились. Сестру зовут Ребекка Минс. Адрес — Литтл-Нек, Грейди-плейс, 21. Если тебя удивляет, почему Колин так быстро попал в наш список, то все просто: Ребекка училась в школе с детективом из сто одиннадцатого участка и попросила его об услуге.
— Подробности, Хейзел.
— Вчера Колин не явился на работу. Он таксист в «Пайонир Йеллоу». Работу никогда не прогуливал. Всегда звонил домой.
— Брат и сестра живут вместе?
— У них разные квартиры в одном доме.
— Сестра говорила, куда он мог отправиться в ту ночь, когда пропал?
— Тут больше ничего не сказано. Но у нее свой бизнес, работает на дому.
Воорт записывает имя детектива, которому звонила Ребекка. Когда он заканчивает разговор, Микки пьяно грозит пальцем.
— Мой приемный отец частенько исчезал в Вегасе. Однажды он не возвращался два месяца. Я тебе не говорил?.. Закончил он в обществе «Анонимных игроков».[5] Но мне это ни к чему. Всякие глупости насчет Высшей Силы… Я способен остановиться сам.
— Разве я упоминал об «Анонимных игроках»?
— Дружище, я исправлюсь. Стану грозой преступного мира. Масса людей находится в еще худшем положении, чем я. У меня замечательная жена, замечательные друзья. На моей стороне знаменитый Кон. Кстати говоря, что на нас сейчас висит? Шесть дел, семь?
— Одиннадцать.
— Сколько?! Ева просто издевается над нами! — Он перескакивает с одной темы на другую. — Но к черту, все к черту! Как говорится, «морпех — всегда морпех». Морпехам все нипочем.
— Тут на бумагах нужна твоя подпись.
— Мне легче, просыпается оптимизм. Может, рынок начнет расти уже завтра, — говорит Микки, берясь за ручку. — Если я сумею наскрести немного наличных, то смогу наверстать потери. Возможно все, верно?
Воорту кажется, что его затягивает в омут. Он выдвигает ящик стола и вручает Микки заполненные бланки рапортов и жалоб. Он заполнял их за напарника — по ночам на подключенном к сети компьютере или по утрам, перед тем, как отправиться на работу.
— Подпиши здесь. И внизу. Поставь дату. Сегодня пятое.
— Ну разве не может рынок пойти вверх? — Так маленькие дети спрашивают взрослых о Санта-Клаусе. Микки подписывает бумаги, которые — теоретически — должны бы убедить управление, что он усердно работал над делами вместе с Воортом.
«Он спас мне жизнь. Нельзя бросить друга из-за того, что у него черная полоса».
— Возьми себя в руки, Микки. Это всего лишь деньги. Заболеть раком было бы хуже.
— Всего лишь деньги? Да иди ты. А лучше дай свои.
Спускаясь вниз, Воорт говорит себе, что все это временно. Мик справится. У каждого случаются тяжелые времена.
«Что до Колина Минса, то я заеду в Куинс завтра утром. Прихвачу Микки, если он протрезвеет, но, боюсь, он опять будет отсыпаться после дурной ночи».
Коридоры увешаны портретами — семейная история Воортов-копов: мужчины с бакенбардами и длинными, подкрученными усами; мужчины на мотоциклах с колясками образца 1920-х годов, — они тогда громили подпольные ликероводочные заводы и ловили контрабандистов, везущих виски из Канады.
«Одна только мебель в этом роскошно обставленном особняке ценой в пять миллионов долларов, несомненно, стоит еще три миллиона, — написал год назад журнал „Файн хоумс“ в статье о родовом гнезде детективов. — Письменные столы, платяные шкафы и даже добрая часть превосходного столового серебра — это трофеи Войны за независимость, вынесенные из домов бежавших тори или добытые с британских кораблей».
Воорт здесь вырос. В девять лет — после гибели родителей в авиакатастрофе — он уехал отсюда и некоторое время жил у родственников, но через два года вернулся — по собственной воле (и с согласия семьи). До восемнадцати лет с ним все время жил кто-нибудь из холостых дядюшек. Нельзя было допустить, чтобы дом пустовал. Слишком многое он значил для всех.
В восемнадцатый день рождения последний из живших с Конрадом дядюшек — лейтенант полиции — повел его смотреть бейсбол из семейной ложи (играли «Нью-Йорк метс»), а потом уехал, и Воорт остался в доме хозяином. Так и жил — пока учился в Нью-Йоркском университете, а потом и в полицейской академии.
Хотя на самом деле Воорт никогда не жил здесь один. Он — глава большой семьи, и этот дом — их Капитолий. Если необходим ремонт, члены семьи сами плотничают или тянут электропроводку. Два года назад в доме остановился кузен Мэтт, пока ходил на сеансы химиотерапии. В прошлом году здесь жила вдова кузена — она лишилась жилья, когда рухнул Всемирный торговый центр, а потом нашла квартиру недалеко от школы, где учился ее сын.
— Утром в день ареста заходим мы в этот хеджевый фонд…[6] — доносится с кухни громовой голос. Воорт узнает дядю Вима, отставного детектива
