его будущее.
Бет начала расплетать его заплетенные в косу волосы, и Дункан попросил:
— Расскажи мне об этом новом Йорке [19].
— В Нью-Йорке очень высокие дома, в некоторых больше ста этажей. Мы называем их небоскребами.
Дункан недоверчиво уставился на нее и утвердительно кивнул.
— Как я тебе уже рассказывала, Нью-Йорк — финансовый центр и в нем самая вкусная в мире еда. Попробовал бы ты пирожное «Джуниор». А еще, — она грустно вздохнула, — у нас есть театры и университеты…
— И твой дом находится в новом Йорке?
— Мой дом ничего собой не представляет, так, обычная квартирка. Перед тем как я сюда перенеслась, я подумывала, не остаться ли мне жить в моем замке постоянно.
Ага! Наконец-то они добрались до чего-то интересного.
— Расскажи мне о своем замке.
— Я недавно унаследовала его по линии моей матери. Он точь-в-точь как твой, только в моем замке есть водопровод, хотя и ужасно ветхий.
— Водопровод? — непонимающе переспросил Дункан, уловив в ее голосе горделивые нотки.
— Это когда вода течет по трубам внутри замка. У меня есть даже одна штуковина, чтобы подогревать воду. Открываешь краник — и вот тебе горячая вода в любое время, когда ты только пожелаешь. — Она провела рукой по его волосам и взялась за расческу. — Ну, почти в любое время.
Да уж, воображение у нее богатейшее, если она умудрилась придумать какие-то небоскребы и какой-то водопровод.
— Я хотела устроить в замке что-то вроде пансиона — места, где путешественники могут остановиться на ночлег, — но, думаю, с этим придется повременить.
— А сколько человек живет в твоем замке?
— Я живу одна.
Должно быть, она не поняла, о чем он спрашивает.
— Но ведь охрана-то у тебя есть?
— Нету. Я сказала — никого, кроме меня. Именно поэтому я хотела превратить замок в пансион — чтобы время от времени не быть одной.
Боже правый! Дункан исподтишка взглянул на нее. Бет безмятежно улыбалась. Неудивительно, что Олбани захотел выдать ее замуж. Ни одна женщина, если она, конечно, находится в здравом рассудке, не станет приглашать в свой дом незнакомых людей, не имея вооруженных охранников: это опасно не только для нее, но и для ее домочадцев.
Он недоверчиво покачал головой, но, прежде чем успел задать очередной вопрос, в комнату вошла девушка-судомойка со свежей водой.
— Вон! — приказал Дункан.
Он не позволит своей придурковатой жене опять менять повязку — хватит ему последнего раза.
— Дорогой, тебе нужно вымыть голову. — Бет досадливо поморщилась.
— А… — Он кивнул девушке. — Прими мои извинения. Делай, как приказывает миледи.
Бет попросила его лечь на спину. После того как девушка вышла из комнаты, она постучала пальцем по емкости с водой:
— Как ты это называешь?
— Котелок с тремя ножками и ручкой.
— А я называю это сковородой. — Она сунула посудину под шею Дункана и принялась поливать его голову теплой водой, тщательно следя, чтобы вода не попала ему в глаза. — Ты понял все, что я тебе рассказала?
— Почти все. — Дункан блаженно закрыл глаза, наслаждаясь тем, как она ласково намыливает ему волосы. Последний раз ему мыли голову, когда он был еще совсем маленьким. Как странно, что она решила это сделать.
— Послушай, Дункан, я действительно понятия не имею, как попала сюда. — Она помолчала. — А ты знаешь?
Он взглянул в ее блестящие серые глаза — в них ясно отражались замешательство и боль. Прикусив губу, Бет заморгала, пытаясь сдержать вот-вот готовые хлынуть из глаз слезы.
Перебрав в уме все ее вопросы, все ее планы относительно замка, Дункан решил, что его жене просто заморочили голову. Если Айзек прав и заговор и в самом деле существует, она лишь пешка в игре, значения которой не понимает.
Ему нужно переспать с ней, и как можно скорее, однако ни в коем случае не сделать ей ребенка. Сначала он должен выяснить — ради своего наследника, — почему она такая странная — оттого ли, что такой уродилась, или потому, что ее ударили по голове. Он не сомневался, что сделать это будет нелегко.
— Какая разница, как ты сюда попала, детка. Ты здесь, ты моя жена, и я буду тебя защищать.
Бет фыркнула, продолжая ласково массировать ему голову:
— Все не так просто. Неужели тебя не волнует, что мы с тобой женаты, но не любим друг друга? Что мы даже не знаем ничего друг о друге?
— Нисколько не волнует. Обычно все так и женятся. Со временем мы привыкнем друг к другу, вот увидишь.
— Сомневаюсь, что я смогу привыкнуть к кому-то за такое короткое время. Я даже не знаю, чего ты от меня ждешь.
Дункан ухмыльнулся.
— Ничего, скоро узнаешь. — Внезапно ему в голову пришла блестящая идея. — Ты умеешь читать, детка?
— Да. — Она кивнула. — А еще я умею считать в уме проценты. Но чем это может помочь? — Бет принялась смывать мыло с его головы. — Мне неприятно, когда люди вроде Флоры косо смотрят на меня только потому, что я не говорю по-французски, что Рейчел меня одевает. Я чувствую себя здесь полной идиоткой и хочу домой!
Голос Бет звучал так жалобно, что Дункан едва сдержался, чтобы не улыбнуться. Как же удалось этой несчастной, Богом обиженной женщине выжить во Франции после смерти мужа?
— Жена моя, я знаю ответы на все твои вопросы.
— Правда? — К разочарованию Дункана, Бет принялась поспешно вытирать ему волосы. — Ты и в самом деле знаешь?
— Да. И завтра ты их получишь.
— Благослови тебя Господь, Дункан Ангус Макдугал! — Она звонко чмокнула Дункана в губы. Интересно, почему от нее так пахнет мятой?
Радость Бет растаяла как дым, прежде чем она успела насладиться ею сполна. Она так и не решила, плакать ей или смеяться, глядя на то, что Дункан счел ключом к решению всех ее проблем: книгу под названием «Чему хозяйка дома должна научить свою дочь». Понимая, что сейчас с ней может приключиться истерика, она не сделала ни того ни другого, а лишь раскрыла книгу под пристальным взглядом мужа и медленно принялась перелистывать страницы. Большое внимание автор уделил поведению за столом и самым главным, по его мнению, качествам, таким как набожность, почитание мужа и ограничение себя во всем. Мало того, что она нахлобучила на голову дурацкий головной убор, напялила на себя идиотское бархатное платье, то и дело приседает в реверансах, словно заводная кукла, так теперь ей еще и придется учиться сдержанности, со злостью подумала Бет.
Она закрыла книгу и покрутила на все еще опухшем пальце обручальное кольцо. Смешно, но она всегда считала, что это кольцо символизирует любовь, согласие и общие цели. В горле у нее запершило, на глаза навернулись непрошеные слезы, и Бет, пытаясь подавить их, шмыгнула носом.
Она не имеет права жаловаться. Пусть она далеко не красавица и недостаточно образованна, у нее сейчас есть свой собственный замок и муж, хотя он временами и говорит ей колкости, что страшно ее раздражает. Она должна благодарить Бога за столь щедрые дары, а не мечтать о том, что никогда не
