XXXII
— Курить не желаете ли? — предложил настоятель, как только посадил Теркина у стола, а сам сел по другую сторону. — Что ж чай-то? — крикнул он в дверь.
Мальчик, подавая стакан чаю на подносе, сделал неловкое движение, стакан опрокинулся, и брызги попали на рукав гостя.
— Эх! Остолоп какой! — дал на мальчика окрик настоятель.
Тот покраснел вплоть до ушей, и его глаза от смущения совсем посоловели.
— Ничего, ничего! — успокаивал Теркин.
— Право, остолоп! Живо другой стакан!.. Пожалуйста курите, Василий Иваныч… Мы ведь не стр.296 раскольники, — прибавил настоятель и громко рассмеялся.
— Душевно рад, — продолжал он, наклоняясь к гостю через стол, — что вы надумали родные Палестины посетить… Скажите, пожалуйста: родитель ваш… тогда… пострадал по наветам врагов своих?.. Ну, не облей в другой раз! — крикнул он мальчику, трепетно подававшему чай. — И ступай!.. Я об этих делах довольно наслышан был от одного из благоприятелей вашего отца. Чай, помните? Мохов,
Никандр Саввич!..
— Помню: черноватый, приземистый…
— Теперь как раздобрел!.. И по нашему Кладенцу первый, можно сказать, воротила в земских собраниях и в здешних волостных делах… Нашего братства один из попечителей.
— Братства? — переспросил Теркин.
— А вам не известна деятельность нашей обители, Василий Иваныч?
— Виноват!
— Чт/о мог, я слабыми своими силами успел привести к вожделенному концу. Но хотелось бы и побольше…
Монастырь наш заштатный, казенного содержания не имеет…
— На что же вы существуете, отец настоятель?
— Есть кое-какие угодья: землица луговая и пахотная, мельница на несколько поставов… Моими стараниями приведена в возможно лучшее положение. Подворье имеется в губернии… и часовня на ярмарке… Хлопочу о построении таковой же в одной из наших столиц, около вокзала, например, где происходит наибольшее стечение народа.
Глаза настоятеля забегали.
'Ловкий ты мужик! — подумал про себя Теркин. Тебе бы впору и всей кладенецкой торговлей ворочать'.
— На что же, сами рассудите, Василий Иваныч, не токмо что уж поддерживать наши разные учреждения, а братию питать?.. У нас в обители до пятидесяти человек одних монашествующих и служек. А окромя того, училище для приходящих и для живущих мальчиков, лечебница с аптекой… Только с прошлого года земство свою больницу открыло… И бесплатную библиотеку имеем при братстве, — значит, под сенью нашей же обители; открыли женское училище. стр.297
— Неужели до сих пор нет в Кладенце казенного или земского училища? — спросил Теркин, и ему стало совестно, что он этого доподлинно не знал.
— Есть… И образцовое двуклассное, и еще две школы в слободах; но ведь это в самое последнее время заведено; а прежде — вы, чай, сами помните — хоть шаром покати… Раскольничьи черницы да солдаты безграмотные учили по Псалтири… Опять же при братстве происходят беседы, ввиду борьбы с расколом, и поучительные чтения светского характера.
Настоятель откинул длинную прядь за ухо и немного покраснел. Видно было, что он попал на свою любимую тему.
— Не заштатным бы нашему монастырю следовало быть, а ставропигиальным, ибо он из самых старейших… Вы изволите интересоваться здешней стариной?
— Кое-что слыхал от отца, а читал мало…
— Ведь без кладенецкой обители и Нижнего бы не было. Предок Александра Невского, святитель Симон, уже после того, как княжой стол утвердился на Дятковых горах, заложил город, который, и назвали Нижним в отличие от Верхнего или Великого Новогорода… И сколько иноками нашей обители и святителями кладенецкими обращено было язычников! Ведь здесь повсюду черемисы и мордва жили, а дальше по Волге и Каме были становища приречных болгар, самых первых тогда врагов русских людей.
— Слыхал, слыхал от отца.
— И вот видите, какой оборот судеб. Болгар православные князья русские нещадно били и отводили в полон, а семьсот лет спустя за тех же самых болгар сколько русской крови пролито!.. Наш Кладенец наполовину населен был пленниками… Ведь верхняя-то слобода — она самая старейшая, по ту сторону вала, где собственно город был — до сих пор в народе слывет
Полонной. На что же это указывает? Да и в жителях
Кладенца есть совсем разные два облика. Одни белокурые — вот, хоть бы и вы, а другие — смуглые, и волосы черные, плоские. Эти прямо от черемис и болгар камских и волжских.
Опять Теркин, слушая складную речь настоятеля, унесся мыслями в судьбы своего родного села.
— А испытания какие Господь посылал на Кладенец…
Татарский погром обрушился на наш край стр.298 после разорения Владимира на Клязьме… Пришла гибель Кладенцу. Его князь один из немногих не пал духом и пошел на врагов и погиб в рядах своей рати… Шутка сказать, когда это было: пятьсот с лишком лет назад… И хан Берку чуть опять не истребил нашего города, и царевич татарский Драшна грозил ему огнем и мечом!
— И все это пережила ваша обитель!
— Как видите, стоим все на том же месте, куда и достославный угодник земли русской, князь Александр
Ярославич Невский, приходил на поклон иконе Пресвятой Девы… И после ига татарского, и после упразднения стола князей кладенецких обитель наша под охраною Владычицы не оскудевала… Чт/о сталось с татарами?
— Халаты продают!
— Именно! — Настоятель громко рассмеялся. — А что они и у нас долгое время хозяйничали, на это до сей поры есть указания. Изволите помнить пригорок-то, позади бывших прядилен, зовется «Баскачиха». Значит, там баскаки ханские проживали и производили свои зверские вымогательства.
Настоятель сдержал себя и спросил:
— Коли вам желательно ознакомиться с нашими посильными трудами, я с великой радостью… У меня и к печати приготовлено кое-что для губернских ведомостей. Ежели угодно, так я велю позвать отца эконома: отец-то казначей должен по делу маленько отлучиться.
— Вы не беспокойтесь, — перебил Теркин, — я к вам еще заверну… завтра утром.
— А спервоначалу желаете… праху родителей поклониться… панихидку отслужить?
— Они не здесь лежат, — ответил Теркин. — Отец после ссылки выселился отсюда.
— И домик свой оставил. Продал, что ли?
— Да, он у него давно был собственный, еще при графском управлении.
— А теперь кто им владеет?
— Не знаю, право, в точности.
— Так вам надо первым делом к Мохову, Никандру
Саввичу. Его дом не изволите знать где?
— Нет, не знаю. За мной сюда извозчик заедет… Николаем зовут.
— Он довезет. А во всяком случае отец эконом стр.299 вам укажет. Вот я сейчас спосылаю за ним. У него досуг найдется. К Мохову первым делом. Он вас к себе перетащит, коли моей кельей не угодно будет воспользоваться… И в училище, и в земскую больницу он вас свезет.
— С раскольничьей молельной вы, разумеется, не находитесь в сношениях?
— Она нас чурается, а не мы ее. Однако с попечителем ее
— слыхали, чай, на ярмарке — с богатеем Кашедаевым, встречались и беседовали… Он им и богадельню возвел на дворе молельни. Если поинтересуетесь, отец эконом познакомит вас с миссионером
