наклейки?
– Ага! Но у вас тут разве нет личных авто? Вы че, все такие бедные?
– А почему ты связываешь отсутствие личных авто и богатство? – с легкой усмешкой спросил Александр Григорьевич. Он явно этой реплики ожидал давно.
– Ну, у нас почти каждый имеет.
– Не каждый, – тут же возразил майор, – и даже не половина населения. К тому же мы уже имеем довольно точное представление о том, какой у вас уровень жизни.
– И какой?
– Очень низкий. Ниже нашего раз в десять.
– Так уж раз в десять?
– Сам посчитаешь, когда здесь освоишься. По собственному уровню потребления и по уровню таких же, как ты.
– Возможно. Но почему у вас так бедно? – сказанул Миронов, но тут же на всякий случай добавил: – С машинами.
– Не бедно. Просто малолитражку берут у нас либо по серьезному делу, либо по личной надобности, но напрокат.
– Напрокат?!! – удивился Игорь и в его возгласе послышались нотки недоверия.
Майор покосился на него и ответил все так же серьезно:
– Ну да! Ты сам посуди, зачем людям каждый день мотаться на личном авто, перегружать дороги города, задымлять его выхлопами своих весьма неэкономичных авто, если можно воспользоваться общественным транспортом?
– Но ведь все-таки пользуются. И редко, если мало ездят здесь. Значит, бедные? Для проката денег не хватает? – все равно гнул свое Миронов.
– Вот ты и попался на том, что из того, что видишь, сделал прямо противоположные действительности выводы, – удовлетворенно сказал майор.
– А какова тогда действительность? – тут же вскинулся Миронов.
– Действительность такова, – тон майора стал твердым. – Первое: весь общественный транспорт бесплатный. А за прокат авто хоть и мало, но платить надо. Далее, второе. Если очень надо, то тогда и берут напрокат такие авто. Например, для поездки за город. Но даже для поездки за город у нас чаще берут малые автобусы. Те, что на шесть-восемь человек.
– Тоже напрокат?
– Да. Это же очень экономично.
У Миронова вытянулось лицо. Но он ничего не сказал.
– Третье: привыкнув садиться в общественный транспорт, как у себя дома, ты рискуешь вызвать гнев и непонимание со стороны пассажиров.
– Эт почему?! – У Миронова очередной раз вытянулось лицо, и похоже, в ближайшее время это выражение удивления станет для него весьма привычным.
– Очень просто! Ведь вы привыкли набиваться в автобусы и вообще в общественный транспорт как сельди в бочке.
– Ну да. А тут что, не так? Мне что, за это морду набьют?
– Набить не набьют, но из автобуса вышвырнут, если сам по просьбе пассажиров не выйдешь.
– А им что, жалко?
– Им не жалко, но в дверях автобусов стоит датчик, который считает количество зашедших и количество вышедших. И если загрузка будет больше нормы, то автобус просто не поедет. Автоматика двигатель заглушит.
– У, как у вас все запущенно! – помрачнел Миронов.
– Так вот, парень, таких «мелочей» в нашем мире – вагон и маленькая тележка. Кстати, если ты будешь, как ты говоришь, «тупить», то некоторые особо горячие парни могут и побить слегка.
– Не смогут! – осклабился Миронов.
– Это почему? – делано удивился майор.
– У меня первый разряд по боксу.
– Всего-то? – насмешливо спросил Александр Григорьевич.
– А что, разве недостаточно?
– У большинства наших парней мастерство на уровне как раз первого разряда. Но только не по боксу.
– А что, по бегу? – рассмеялся Миронов.
– Зря иронизируешь – по рукопашному бою, – усмехнулся Александр Григорьевич.
– Их чо, всех обучают? – не поверил Миронов.
– Всех. Сначала самбо в школах, а потом рукопашному бою в армии.
– И баб?
– И баб.
– Так они что, тоже в армию ходят у вас?
– По желанию.
– Нихренассе!
– Во! Представил, как мог бы вляпаться? – ехидно заметил майор.
– Дык если у вас такие просто граждане, то какие же у вас братки?! – изумленно почесывая в затылке, задал Миронов, со своей точки зрения, закономерный вопрос.
– У-у! На этот счет можешь быть спокоен! Нет у нас братков, и нет у нас организованной преступности.
– Да ну! Заливаете! И что с ней случилось?
– ВМН.
– А это что? – не понял Миронов.
– Высшая мера наказания. Расстрел. Мы тут всю мафию и вообще мало-мальски организованную преступность на ноль свели. Вырезали. С многолетним контролем результата!
– Ну вы и звери! – снова изумился Миронов, и в его интонациях прорезалась брезгливость.
– Не звери. Мы просто посчитали соотношение потерь в обоих вариантах развития ситуации – в случае, если решительно и жестко вырежем преступность сразу, и в том, если будем поступать «гуманно». Во втором варианте количество погибших оказывалось по любому расчету в десятки раз больше, чем в первом. Ведь гибли бы не только бандиты, но и, в большинстве своем, добропорядочные люди.
– Это же сколько миллионов вам пришлось укокошить? – задал, как ему казалось, риторический вопрос Игорь, но на него последовал весьма обстоятельный ответ:
– Возможно, у вас, где с организованной преступностью не борются и не боролись, там, где она срослась с государственной властью, и понадобится поубивать несколько миллионов. Но у нас просто не доводили общество до такого состояния. Тридцать тысяч «паханов» со всеми «смотрящими» и прочими закоренелыми «блатными» на всю страну – это мизер. Зато после этого даже те, кого не успели выловить, предпочли стать нормальными, честными гражданами.
– И вы их не трогали? – недоверчиво спросил Игорь.
– Не совсем. Тех, кто запачкал руки кровью, – отловили. Прочих, чьи «подвиги» не были такими тяжкими, оставили под наблюдением. Абсолютное большинство из них со временем были амнистированы и получили полные права граждан страны.
– Вона оно ка-ак! – все равно не поверил Миронов. – Но преступники у вас есть… – полуутвердительно заявил он, так как обратил внимание на различие между сказанным «абсолютное большинство» и несказанным «все».
– Дураки всегда и везде есть. Но мало, – пожал плечами майор.
– Не верю!
– Увидишь.
– Да? – Миронов скептически покосился на майора.
– А я тогда зачем с тобой нянчусь? Чтобы как раз и показать. Все показать. А чтобы ты случаем по морде не получил… например, от наших баб, – лицо майора при этих словах стало ну очень насмешливым и
