– От Белкино! – гордо заявила Эля.
– Ого! Из такой дали?! – искренне поразился хозяин.
– Так а че далеко? – удивился Николай. – Это не далеко, это близко. С нашим командиром и гораздо дальше ходили.
Эта реплика сильно развеселила хозяина.
– Ну, вы монстры прям какие-то! – рассмеялся он. – Сто килoметров только по прямой, и это «близко»? Ну, вы даете!
Эля и Николай недоуменно переглянулись.
– И… э… а куда мы, собственно говоря, вышли? – осторожно полюбопытствовал Николай.
– А вы разве не знаете?
– Да у нас еще вчера вечером погонялы вырубились обе. Так что сегодня просто шли по азимуту…
– И слегка заблудились, – призналась Эля.
– Ну, считайте, что «разблудились»! – хохотнул хозяин. – Вон там, в пяти километрах, Большие Хутора. А там, – хозяин махнул в противоположную сторону, – Выселки. Но на Выселках, как и здесь, в Лесхозе, давно никто постоянно не живет. Там только лесопилка осталась, но ее что-то в этом году не часто использовали. Одни сторожа сидят.
– Н-ну ни хрена ж себе! – пораженно выговорил Николай.
– Не может быть! – добавила Эля. – Не могли мы за неполный день больше шестидесяти километров пройти.
– Ну, вы веселые ребята! – видя их искреннее удивление, вновь рассмеялся хозяин. – Чтобы ТАК заблудиться, вы первые, кого я знаю.
– Слушайте, а здесь мобила у вас работает? – спросил Николай.
– Нет… кстати, действительно интересное совпадение – как раз со вчерашнего вечера и нет связи. У вас, говорите, джипиэс загнулся?
– Кто-кто? – не понял Гриневич.
– Ну этот, как его… – смутился хозяин, – который по спутнику координаты определяет.
– Ну да, обе загнулись. И наша, и Юркина – он на нас с ней вчера выходил.
– Так что вот… сам сижу без мобильной связи! Одна электронная почта только и осталась.
– А как вы ею пользуетесь, если мобильник не работает?
– Да как? У меня тут старая телефонная линия, еще медный кабель, в Большие Хутора. С номером. Вот к ней-то свой ноутбук и присоединяю.
«Англоман, что ли? – подумал Николай. – Так планшетку только они называют».
Но то, что у человека здесь есть доступ к Сети, несмотря ни на какие катастрофы с ретрансляторами, и электронная почта, его очень успокоило.
– Давайте помогу, – подхватился Николай тащить полный десятилитровый самовар.
– Ну, давай. Поставишь его в углу на стол, возле розетки, а я сейчас шнур поднесу.
Когда Николай зашел с самоваром, Юрий крутил погонялу.
– Ну как, есть сигнал?
– Не, ничего. Будто все спутники сгинули.
Чернов решительно сложил погонялу и сунул в верхний карман рюкзака.
– А я только что узнал, куда нас занесло.
– И куда? – заинтересовались все присутствующие.
– Мы в пяти километрах от Больших Хуторов.
– Не может быть!
– А вот так!
– Мистика! Семьдесят кэмэ за один день мы не могли пройти в принципе!
– А чего вы так переполошились? – спросил хозяин, заходя в комнату. – Ну, вышли. И хорошо, что вышли. Не заблудились, не потерялись, не сгинули в каком-нибудь Бермудском треугольнике.
– И то верно! – Михаил полез пятерней скрести в затылке. – Но все равно… Бред какой-то!.. А, ладно. Разберемся в рабочем порядке.
– Вот это правильный подход! – прокомментировал хозяин, присоединив шнур к самовару и втыкая его в сеть. – Щас чайку сварганим, вот только вареньев у меня маловато.
– Зато у нас много! – сказала Эля, входя в комнату. – Миша, доставай банку.
– О! – Михаил хлопнул в ладоши и, потирая руки, направился к своему рюкзаку. – Повеселимся!
– Так вы и есть командир? – спросил хозяин у Эли.
– Не, Борис Ефимыч, – ответил за нее Николай, – она завхоз. Продуктами командует. А командир у нас Михаил.
– У, как у вас все запутанно.
– А вы как здесь, постоянно живете? Или работаете? – спросил Владимир. – Или то и другое вместе?
– Ни то и ни другое. Это, типа, моя дача. А здесь я потому, что от цивилизации удрал. Временно.
– На лоно природы… Дайте я угадаю, кто вы.
– Попробуйте! – На лице Бориса Ефимовича появилось озорное выражение.
– Вы поэт или писатель-прозаик.
– Вы это знали! – махнул рукой хозяин, весело улыбаясь.
– Извините, но никогда не читал ваших произведений.
– Если не читали, то наверняка слышали. По радио часто песни мои гоняют.
– Значит, поэт-песенник?
– Ну да!
– Об этом можно было бы догадаться по аппаратуре, – как бы между прочим заметил Юрий.
– И верно! – Леночка Гареева аж подпрыгнула от восторга.
– Оба-на! – вскинулся Николай. – Детки и конфетки, Леночка и поэзия!
– Почему только она? Тут все хорошую поэзию уважают, – заметила Юля.
Леночка меж тем уже завела оживленный разговор с хозяином, из которого он быстро понял две вещи: первое – перед ним весьма фанатичная поэтесса, и второе, бoльшая часть имен и произведений, упоминаемых Леной, ему неизвестна.
Последнее его заинтересовало, и он попросил привести примеры творчества из них, как он выразился: «те, которые больше нравятся». Он это сделал и по той причине, что не хотел показывать перед потенциальной почитательницей свое неожиданное невежество.
Процитированные стихи оказались исключительно хороши. Он еще больше удивился тому, что таких не знает, и пригласил ее в комнату напротив, где у него «библиотека». За ними увязался любопытствующий Вадик. Через двадцать минут, когда ужин был готов, а самовар закипел, Николай зашел за ними звать за стол. И обнаружил, что все трое сидят за хозяйской планшеткой и что-то там увлеченно читают.
Повторив приглашение, Николай подошел ближе, посмотреть на аппарат. Как программисту, ему всегда было интересно знать, кто на чем работает.
Когда он увидел, его удивлению не было предела.
Во-первых, планшетка оказалась американского производства, во-вторых, дизайн клавиатуры для русского был изумительно скверный, так как был, естественно, ориентирован на количество букв латинского алфавита, на котором англичане и американцы пишут. Из-за чего, например, буква «Е» оказалась вынесенной в отдельный ряд и труднодоступной. Вместе с тем множество знаков, потребных для печати, было вообще погребено под переключениями на латиницу. Также присутствовали кнопки явно излишние, причем там, где они могут для печатающего текст принести максимум неудобств и неприятностей.
Также поразил факт, что поэт работает в РУСИФИЦИРОВАННОЙ американской программе и, что очевидно, в американской же операционной системе. Николай даже и не подозревал, что в США есть разработки по русификации англоязычных программ.
С точки зрения Николая, работать на русском языке да в англоязычной программе, когда есть родные, и гораздо лучше и удобнее, специально сделанные под русского, это все равно что пытаться правой ногой чесать за левым ухом.
Когда же он спросил о параметрах этого технического чуда-юда, то удивился еще больше – параметры
