– Не слишком приятно признаваться в этом, но ты прав, девочка, похоже, в замешательстве, – пожал плечами Андрей. – Либо придется потратить несколько месяцев на то, чтобы приручить ее…
– Ты имеешь в виду – ломать перед ней комедию долго и прилежно? Кому это нужно? – презрительно хмыкнул Вадим.
– Либо… – Андрей вздохнул, – провести ее через посвящение.
– Через короткое посвящение, – подчеркнул Вадим. – Она не нашего поля ягода.
– К сожалению…
Андрей смотрел на сына с затаенной гордостью. С того самого дня, когда он занял место Сенечки во главе группы на Алтае, он мечтал сделать из этого мальчика необычного человека, способного стать его правой рукой и продолжать все то, что тогда он еще только замышлял. А для этого сын должен был вырасти сильным, не ведающим чувства вины и угрызений совести, привычным к таким вещам, о которых порой и взрослый сильный мужчина помыслить не может… И вот – перед ним плод его многолетних усилий. Будь на месте Полины кто другой, кого нужно было бы перетянуть на свою сторону и заставить встать под свои знамена, он не задумался бы ни на минуту, выбрав «короткое посвящение». Но она была его дочерью, в ее жилах текла его кровь, и он готов был ждать, пока она сама не примет решения…
Однако Вадим прав: зачем испытывать судьбу?
Лучше действовать наверняка. Обычное посвящение было предназначено для тех, кто сам мечтал вступить в ряды их помощников. Эти ребята не знали практически ничего об их деятельности, но готовы были на все, с черной завистью наблюдая, как на их глазах меняется жизнь тех, у кого на плече появлялась маленькая «летучая» метка. Человек преображался на глазах. Он становился строг, сосредоточен, в голосе сквозила необыкновенная уверенность в себе, за спиной тенью стояла чья-то сила и жесткая воля. И самое главное, что выводило завистников из себя – такой человек больше не рылся в карманах в поисках мелочи, а носил дорогое портмоне с крупными купюрами и тут же съезжал на собственную квартиру от родителей. «Меченый» выглядел в глазах бывших друзей постигшим ту самую тайну благополучного бытия, которая им никак не давалась. И они готовы были броситься за ним вслед, стоило ему только позвать, безрассудно, не спрашивая, чем придется платить, готовые скрепить контракт с могущественным хозяином пусть даже собственной кровью…
Для этих молодых ребят Вадим, начитавшись книг о древних обрядах, сам разработал ритуал посвящения, дающий ему над человеком почти неограниченную власть. Неделя поста и медитаций со специально подготовленными тренерами, разрыв старых связей, символическая смерть и возрождение для новой жизни. Теперь, когда он закончил ремонт своего клуба, последняя ступень посвящения – «смерть» – разыгрывалась как театрализованное представление. Имитируя убийство, адепту наносили легкое ранение – по сути царапину, которая не требовала даже пластыря – и погружали в специальную капсулу, напоминающую гроб, где он должен был провести ночь. Капсулу опускали в подвал, что гарантировало непроницаемую тишину, символизирующую смерть…
Утром посвященный возвращался в круг своих друзей и торжественно встречал вместе с ними рассвет своей новой жизни. Такое посвящение глубоко врезалось в подсознание человека.
Но кроме обыкновенных «рабочих лошадок», Вадиму с Андреем требовались специалисты в той области, с которой был связан их бизнес. В этом смысле Данила представлял для них особенный интерес. Его образование и фонтанирующая изобретательность позволяли использовать его талант сразу по нескольким направлениям. К тому же Данила не доставил им хлопот. Он был счастлив встрече с отцом и дважды счастлив возможностями, которые тот ему предоставил. Мальчик работал как вол и вскоре начисто позабыл о прозябании в маленькой университетской лаборатории и деньгах жены. Его пьянил карьерный взлет, возможность чувствовать себя настоящим мужчиной и всеобщее уважение в фирме отца.
Среди необходимых специалистов порой попадались люди немолодые и довольно обеспеченные, их трудно было увлечь и невозможно купить. Для таких Вадим разработал схему «короткого» посвящения. Пост, медитация и прочие предварительные штучки отметались, поскольку доброй воли от адепта не ждали. Несколько капель парализующего препарата и инъекция, состав которой Андрей разработал самостоятельно еще десять лет назад.
Человека укладывали в непроницаемую капсулу и оставляли в ней на двенадцать часов под действием лекарства. После короткого посвящения человек просыпался лишенным памяти. В зависимости от его характера, который досконально изучался до «посвящения», его встречала семья, или мать или на худой конец коллеги по работе. Все они дружно качали головой, рассказывали ему о прошлом, которого у него в действительности никогда не было, показывали фотографии, идеально смонтированные лучшим фотографом Вадима. Человека увозили в другой город, где он гарантированно не мог встретить никого из бывшего своего окружения, и давали вторую жизнь, целью которой была работа.
Профессиональные навыки восстанавливались чрезвычайно быстро, лишь дважды Андрея постигало разочарование – вместе с биографией человек начисто терял знания по специальности. Таких снова прогоняли через «короткое посвящение» и выбрасывали где-нибудь за чертой города, предоставляя самостоятельно решать – куда и как двигаться в жизни. Эти люди обычно оседали где-нибудь в психиатрических институтах или больницах и деградировали, заколотые аминазином.
Полина привлекала Андрея прежде всего своей наивностью. Если завтра она лишится своих воспоминаний, послезавтра он даст ей новые. Он получит любящую и преданную дочь, которая, если ему удастся отыскать старшего Данилу, сыграет роль троянского коня. Девочку с такими наивными глазами невозможно ни в чем заподозрить…
Глава 23
Вернувшись из санатория, Дина позвонила своей знакомой в туристическое агентство. Та обещала заняться их визами и билетами и устроить все в трехдневный срок.
Виктория думала лишь о предстоящей свободе.
Страх уступал место пьянящему воздуху этой далекой свободы, которую она может обрести, если повезет, уже через несколько дней. Сколько там осталось?
Виктория полезла в еженедельник и ахнула. Вчерашний день выдался настолько напряженным, что она начисто позабыла о встрече с читателями, которая должна состояться завтра в Доме книги. Ну что ж, завтра она в последний раз встретится со своими поклонницами и попрощается с ними. Вряд ли в Европе ее книги будут иметь такой же успех. А если и будут, она наверняка не станет показываться на публике.
– Мама, знаешь о чем я буду сожалеть больше всего?
– О своем успехе? Брось. Ты можешь легко отправлять тексты по электронной почте. Какая разница из дома ты это делаешь или из-за границы? Кстати, какая сейчас погода в Швейцарии? – бормотала Дина, разговаривая сама с собой.
– О Полине, – рассмеялась Виктория. – Мне жаль, что мы расстаемся.
– Вика, подумай лучше о нашем деле, – тихо напомнила мать. – Когда ты собираешься им заняться? Осталось совсем немного времени.
– А вот завтра и займусь. Напомни-ка мне координаты.
– Протасов Николай Андреевич. Что-то там с нефтяными скважинами и бензином. Все, что я слышала от Маши, его жены, леденит кровь.
Ежедневно пьянствует с друзьями и бабами, таскает любовниц домой, жену избивает как садист.
Не удивлюсь, если он окажется самой отъявленной сволочью из всех, с кем мы сталкивались.
– С кем я сталкивалась, – тихо поправила Виктория.
– Причем самое любопытное, – Дина пропустила последнюю фразу дочери мимо ушей, – что на людях этот субъект прячется под маской джентльмена. Никто из знакомых не подозревает, что терпит бедная женщина.
– Хорошо, завтра в последний раз. И покончим с этим.
Дина подошла к дочери и обняла ее за талию.
– Дорогая моя, думаешь я не понимаю, как тебе тяжело? Мне хочется, чтобы ты нормально вышла замуж, внуков хочется увидеть. Потерпи, родная.
– Иногда мне кажется, – задумчиво произнесла Виктория, – нет, я просто уверена: все, что я сделала, не может пройти безнаказанно.
