упрекала его за то, что он не сумел отказаться от такой обузы.
Зато дома у нас была большая радость: мы в первый раз получили собственноручное письмо Наташи. Она живет у бабушки и решила написать нам о последних событиях.
'Дорогая мама, дорогой папа.
У бабушки уже весна. Сирень распустила почки, вишни распустили почки, сливы распустили почки, груши распустили почки, яблони распустили почки, персики уже расцвели.
Наташа'.
Письмо, явно составленное ей самой.
К нам приехала, к сожалению, не надолго, только на один день, моя старая школьная приятельница, Таня. Она со своим мужем, тоже инженером, живет в Ленинграде и теперь она едет к своим родителям в Кропоткин и остановилась в Ростове, чтобы повидать меня.
Я очень обрадовалась. Мы учились вместе, сидя на одной парте, четырнадцать лет. На последнем курсе она вышла замуж и уехала жить в Ленинград и теперь я встречаю ее очень редко. Рассказывая о своей жизни, она сообщила:
— Недавно нам дали новую квартиру, в самом Ленинграде. Мы несколько лет ждали ее. Шансы получить квартиру у нас были не особенно хорошие, у родителей Виктора небольшой домик в Гатчине, но нам приходилось каждый день ездить далеко на работу. Кроме того, мне так надоело жить в семье! Все время смотреть из рук его матери; хотелось жить своей семьей.
— Ты взяла для Юры няньку?
— Нет, нянька в Ленинграде дорога, Юра почти все время проводит у бабушки, к нам приезжает только по воскресеньям, но скоро я буду посылать его в детский садик, а потом в школу, и тогда он будет жить все время с нами.
— А квартиру вам дали хорошую?
— Хорошую, две комнаты, но кухня и ванна общие, ими пользуются еще две семьи. Но мне это не особенно важно: готовлю я только по воскресеньям, а в ванне мы совсем не купаемся, я или купаюсь на заводе после окончания работы, или иду в баню. Ты помнишь, какие замечательные бани в Ленинграде?
— Конечно, помню. Даже есть некоторые с бассейнами для плавания.
— Мы получили хорошую квартиру, она нам досталась не только с мебелью, но и посудой, постельным бельем, платьями и даже игральными картами! Очевидно, до нас в ней жила старорежимная семья, в сундуке есть очень старомодные платья, с кружевом и стеклярусом и довольно много серебряной посуды: ложки, подстаканники, подсвечники и т.п. Тех, кто жил до нас, всю семью арестовали и, вероятно, выслали в лагерь, а квартира как была в день ареста, так и передана нам.
— Я думаю, не особенно приятно жить в такой квартире; все вещи напоминают о предыдущих жильцах, которых, может быть, увели из нее на расстрел.
— Какие глупости! Я совершенно об этом не думаю. Ведь не из-за нас же их арестовали, и может быть, их скоро выпустят. Во всяком случае, я собрала их личные вещи: фотографии, письма, белье, платья в сундук, если объявятся, пусть забирают, а остальным пользуюсь не задумываясь.
— Что же у них не осталось родственников, которые могли бы забрать личные вещи?
— Соседи говорят, родственники есть, только не очень близкие, и они боятся объявить себя родственниками осужденных. Конечно, если бы были родители или дети, они не побоялись бы. Кроме того, если их осудили с конфискацией имущества, никто из них не имеет права пользоваться имуществом.
— Может быть, мебель и серебро имущество, а белье и платья нет?
— Ну, я не знаю, никто за вещами не приходит.
— Вам дали такую квартиру, вероятно, потому, что Виктор теперь большая персона?
— Он заместитель директора на заводе.
— Ты перешла из комсомола в партию?
— Давно. Но только я самый рядовой партиец и никаких особых нагрузок не несу. Хожу на собрания, да во время очередных кампаний выполняю небольшие работы.
— Тебе повезло, а я вот беспартийная, а общественной работой нагружена как ломовая лошадь. Заместитель председателя ФЗК и представитель от профсоюза в КРК.
— Ну и захватила! Ни за что этого не ожидала, в институте убегала от общественной работы, как черт от ладана, и клялась, что после окончания ни за что не возьмешься. Как же это случилось?
— Так и случилось. Производство у нас небольшое, все люди на виду, а секретарь партячейки большой поклонник образованных людей. Считает, что для того, чтобы защищать интересы рабочих в КРК, нужно обязательно высшее образование. Вот я как 'молодой советский специалист' и попалась. Откровенно сознаться, мне это не очень трудно, кроме КРК, я ничем не занимаюсь, заседаем мы один-два раза в месяц, и я с удовольствием помогаю рабочим урвать, что можно, от дирекции.
— А много у вас бывает конфликтов?
— Не очень много; большею частью переводят на работу низшего разряда и не хотят платить разницу или, добавляя новую операцию оставляют ту же норму и расценку, иногда пытаются уволить беременную работницу, чтобы не платить ей потом за отпуск по беременности; разные вопросы, вроде этих. Я теперь довольно хорошо выучила рабочее законодательство и почти всегда добиваюсь того, что они просят.
В старое время я бы поделилась с Таней тем, что пришла к заключению, что сов. власть всякими способами старается оставлять своим гражданам, особенно интеллигенции, как можно меньше свободного времени, вынуждая их ходить на разного рода собрания, заседания, заниматься общественной работой. В общем, не хотят, чтобы у людей было много свободного времени предаваться размышлениям или встречам с друзьями. Моя общественная работа хоть приносит какую-то пользу, а вот одну мою приятельницу из бухгалтерии так ФЗК заставил руководить культурно-просветительным кружком, на занятия этого кружка приходит два или три человека, да и то после некоторых уговоров, а ей приходится готовиться к каждому занятию. Но я ничего не сказала Тане об этом, теперь она замужем за коммунистом и наш разговор может передать мужу, а как он посмотрит на это, я не знаю. От задушевных бесед на политические темы с ней лучше воздержаться.
Вечером мы пошли слушать оперетку, а на другой день Таня уехала.
27
Мне уже несколько раз предлагали посылать Наташу в детский садик при нашей фабрике. Приходила заведующая садиком и уговаривала меня пойти и посмотреть, какой садик и как хорошо там смотрят за детьми. Сама заведующая со специальным образованием по дошкольному воспитанию, а ее помощница — медицинская сестра.
— Как-то нехорошо получается, — говорила мне заведующая, — мы уверяем работающих матерей, что ребенок у нас в садике получает самое лучшее питание и уход, он и правда получает самое лучшее, а детей специалистов почему-то нет. Работницы могут думать, что у образованных родителей нет доверия к садику. Почему вы не посылаете своего ребенка в садик?
— Моя дочка довольно слабый ребенок, и я не хочу, чтобы она рано болела детскими болезнями, я боюсь, что она будет заражаться в садике.
— Мы осматриваем каждого ребенка, когда он приходит, и если он нездоров, его немедленно отсылают домой.
— Хорошо, я посоветуюсь с мужем.
Когда же меня выбрали в ФЗК, со мной уже заговорил сам председатель.
— Почему вы не посылаете свою дочку в детский садик, тов. Богдан? Наш садик 'образцовый'[8], и у вас нет основания думать, что за ребенком там будут плохо смотреть, а вы предпочитаете оставлять ее на попечении неграмотной старухи.
