– Ага. Вот, такие чудеса делают за деньги. Неуловимый Сайдаров, потому что Каве… как там его?

– Каверняк, – напомнила я, – А что это за база?

– Это, Лизонька, архиф ФСБ. Есть у дяди Олега хорошие друзья… У Себастьяна друзья еще лучше, так что, можешь спать спокойно. Парень наш. Ты, главное, не сорвись раньше времени отсюда. Проблем пока хватает…

– В каком смысле?..

– Я же говорил, что кровавым папикам не понравится твое «досрочное освобождение», – он выключил компьютер, положил его на чайный столик и развалился на диване, – Сколько б он там ни говорил, что уладит без проблем… Уверенности у нашего вампира больше, чем смекалки. Ты не подумай, что мне тебя не жаль…

– Я все понимаю. У вас из–за меня тоже проблемы… Я вам так обязана… обоим.

– Ты спать–то не собираешься?.. Три часа уж…

Я пожала плечами. Хотелось дождаться Себастьяна.

– А он… всегда под утро приезжает?..

– М–м… Понятно. Да нет, не всегда. Будешь ждать?

– Не знаю.

– Чего так–то сидеть… Посмотри, вон DVD. Может, выберешь чего… – он указал на стеллажи по правой стене от плазмы.

В основном, тут были боевики, шедевральные ужасы коллекции Хичкока и несколько современных мелодрам. О собратьях в фильмотеке Себастьяна была подборка Райс и обе части Другого Мира. Остальное я бы на его месте тоже не стала держать дома. Будь я сама вампиром, топтала бы ногами диски с: «Нежитью», «Дракулой» Стокера, «От заката до рассвета», и всем подобным бредом. В свете последних новостей, я выбрала Борна. Шпионские страсти развлекли и отвлекли немного, а вскоре вообще усыпили. Не слышала, как ушел спать Олег. Отрывки фильма путались в голове. Казалось, скрепить сюжет воедино из тех кусков, что я наблюдала в полудреме, – цель всей жизни. Мозг утихомирился лишь когда заставка меню фильма тихо и ненавязчиво стала крутиться по кругу. Только тогда я уснула достаточно крепко. Уснула с неуютным чувством одиночества, с туманной мыслью, что не хватает ЕГО. Еще в той полудреме ловила себя на желании проснуться в обществе Себастьяна. Что уж говорить, я скучала! Но, когда в предрассветном сумраке едва заметным движением его рука скользнула по щеке, я вздрогнула, поморщилась и отстранилась с глупой детской обидой, что он меня разбудил и напугал. Я же понимала, что он не думал меня пугать… Себастьян поспешил утешить и тоже, как ребенка – укутал пледом, который я стянула к концу фильма со спинки дивана.

– Спи… – шепнул он, и я слышала, что он улыбается, открыла глаза, стала вглядываться в темноту.

Вампир бесшумно выпрямился, намереваясь уйти. Я вмиг проснулась, чем, кажется, его удивила.

– Ты чего? – Себастьян вопросительно кивнул и вернулся ко мне, внимательно глядя мне в глаза в темноте.

Я только улыбнулась и, чтобы не выдать себя, просто закрыла глаза. «Он достаточно сильно любит себя и слишком высоко оценивает, чтобы еще я своим вниманием и, не дай бог, симпатией, повышала его самооценку».

– Ничего. Спокойной ночи, Себастьян…

* * *

25–е. вечер.

Стали тянуться дни до Рождества, тянулись, как липкая, но невкусная карамель, в которую, вместо сахара, добавили заменитель. Ночи Себастьян проводил, где угодно, только не дома, и я уже перестала надеяться на общение с ним, на то, что мне удастся хоть когда–нибудь сказать ему что–то большее, чем: «Привет» и «Приятных снов». Я читала книги по искусствоведению, пересмотрела половину его фильмотеки, в дневнике, как прежде рисовала гелиевой ручкой этюды… Я знала, я понимала, что, наверняка, у него куча дел, проблемы со «старшими», которые совсем некстати его галерейному бизнесу. Но временами мне было так обидно! Вспоминала девчонок со старого курса, с ЕГО курса. Вспоминала их хвастливые, показные улыбки, стрельбу глазами перед началом занятий. Почти каждой хотелось, чтобы вся группа знала о том, с кем провел вечер их очаровательный учитель… Себастьяна это не злило, но компрометировать себя он не позволял никому. Одарив улыбкой вчерашнюю любовницу, он не задерживал на ней взгляд. Вел по группе, приветствуя всех, обжигая словно лазерным лучом, сканируя… И никто не знал, кого он выберет следующей.

О чем я? К чему эти дурацкие воспоминания?! Да к тому, наверное, что Себастьян, тот Себастьян, которого мы знали тогда, готов был дарить любовь, осыпать счастьем, въедаться в сознание своей закрытой улыбкой. Он был не скуп на эмоции, всегда в отличном настроении. Мне не надо было любви, ласки и его корыстных, но таких тонких комплементов… Мне сейчас хотелось всего лишь увидеть того открытого, страстно наслаждающегося жизнью Себастьяна.

Даже к концу недели новогоднего настроения и ощущения праздника у меня не появилось. А ведь уже через три дня этот, злополучный для меня год должен был закончиться! Мне казалось, я так постарела за эти два месяца, что просто не способна больше радоваться по таким детским поводам. И от этой мысли становилось еще грустнее. Тоска и пустота все больше завладевали мои сознанием. Еще и оттого, что будущее мое было более чем туманно. Я не знала, чего желать себе в следующем году, о чем мечтать. И вообще… стоит ли?.. Не то, чтобы я ненавидела зависимость. Но хотелось понять, нужна ли я Себастьяну. Зачем я попала в его жизнь, почему он взял меня под свое крыло? Ведь под ним… так холодно!

Вечером я сидела у себя в комнате и убивала скуку книгой о нелегкой судьбе Артемизии Джентилески. И вдруг – стук в дверь

– Да! – я села на постели, принимая позу поприлчнее.

В комнату заглянул Себастьян! Меня не столько поразило его появление, сколько улыбка на его лице. Так давно я ее не видела. Учитель сиял, в глазах поблескивал мальчишеский кураж. Я замерла в предвкушении.

– Читаешь? Я не помешаю?.. – чуть смутился он, заметив книжку у меня на коленях.

Я замотала головой и отложила ее так небрежно, что опомнилась и постаралась вернуть эмоции в русло приличия.

– Да нет. А что?.. – сдержанно улыбнулась я. – Что–то случилось?..

Себастьян распахнул дверь.

– Да ничего не случилось. Хотел тебе предложить… Может, ты бы хотела побывать в студии?

На нем была белая толстовка, свободная, мягкая, та самая. Не знаю, что именно меня так в его нынешнем образе зацепило, но это был настоящий взрыв, шквал эмоций, сдержать которые мне было уже не под силу. И восхищение, и зависть, и какие–то смутные обрывки псевдо–воспоминаний из сна, и невероятная тоска. Будто в какой–то прошлой жизни я была ему не чужой…

– Ну что, идешь?

– Да! – я вскочила с кровати. – Конечно.

Я шла за ним, шла и глядела ему в спину, представляя то, что увижу сейчас. Какая она – его обитель, хранилище его души, музей его жизни. Мы прошли по коридору первого этажа, Себастьян открыл передо мной дверь в подвальный этаж. Всего несколько ступенек, и я очутилась в огромной студии, залитой мягким светом, теплой, но свежей, просторной, но уютной. Только сейчас я поняла, что совсем не знаю своего бывшего учителя. Разумеется, везде – на стенах, на полу вдоль стен, на верстаках и даже у лестницы, составленные стопкой, были картины. Воздушные, яркие, мрачноватые, чопорные. Я сделала несколько шагов с широко распахнутыми глазами. Я старалась разглядеть все до мельчайших подробностей, не упустить ни одного оттенка его волшебных цветов. Даже голова чуть закружилась. Себастьян заботливо и достаточно официозно положил руку мне на плечо. Я вспомнила о его присутствии, и постаралась сконцентрироваться для начала на чем–то одном. Взгляд остановился на ангелах. Два пухлых пупса сидели на краю черной пропасти и беспечно болтали ножками. Над их светлыми головами розовело закатное небо, клубились ванильные облака. Но бездна под ними была так мрачна и зловеща, что казалось, вот–вот оттуда вырвутся языки пламени.

– Что там, внизу?.. – спросила я, не сразу осознав, что произнесла это вслух.

Вы читаете Ванильная пинта
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату