Сбежавшее лето

ветку. От колючек на коже остались похожие на бусинки капельки крови.

—  Терновник    мы    почти    весь    прошли,— сказал    Саймон.— Теперь осталась крапива. Дай мне одну из твоих сумок, Мэри, тебе понадобится свободная рука.

И когда он повел их дальше, Мэри поняла, что он имел в виду. По­явилась тропинка, только очень узкая и вся заросшая крапивой. Она круто шла вниз с холма. Земля была сырой и скользкой, а крапива такой высо­кой, что хлестала их по лицам. Царила тишина — было слышно собствен­ное дыхание.

—  Осторожней,     здесь     дерево,— предупредил     Саймон.— Смотрите, откуда оно упало.

Они посмотрели наверх и увидели высоко над головой ствол, у которо­го сбоку белел след от оторвавшегося огромного сука. Сук этот оброс мхом и стал скользким. Первым по нему прошел Саймон, затем он повернулся, чтобы взять корзинку с котом — не дай бог выронят из рук! Изнутри не доносилось ни звука.

—  Что-то   боюсь   я   за   него,— сказала   Мэри.— Может,   посмотреть?

—  Не надо, он крепко спит,— ответил Саймон.— Выпустим его, когда доберемся до острова.

—  До  какого  острова?—спросила   Мэри,   и,   словно   в   ответ,   деревья справа   поредели   и   показалась   вода,   покрытая   ковром   из   ярко-зеленой травы.

—  Это   искусственное   озеро,— объяснил    Саймон.— Когда-то   на   той стороне его стоял большой дом,  но он давным-давно сгорел,  а владельцы его уехали и больше не возвращались...

Тропинка вела прямо к озеру, идти стало гораздо легче. Еще поворот, и перед ними появился остров, который так зарос деревьями и огромными стелющимися по земле рододендронами, что, казалось, проникнуть туда невозможно. Вода в этой части озера была чистой от травы, коричневой и блестящей, а над ней горбатился деревянный мост.

—  Мост  этот хлипкий,— сказал   Саймон.— Подождите,  сначала  я  пе­ренесу рюкзак.

Вслед за ним они прошли первую половину моста, где доски прогнили и гнулись, но тем не менее крепко их держали. Второй же половины почти не существовало. Осталась одна доска шириной дюймов в пять.

Внизу бежала вода. Мэри посмотрела вниз, и у нее закружилась го­лова.

—  Тут мелко,— сказала она.— Может, лучше перейти вброд?

—  Слишком много ила. Еще засосет,— покачал головой Саймон.

Он ловко прошел по доске, как канатоходец по канату, и вернулся за кор­зинкой с котом. Ноакс, по- видимому просыпаясь, начал шевелиться.

—  Оставьте  сумки,— сказал   Саймон.— Руки  вам  понадобятся,   чтобы держать равновесие.

Но даже с пустыми руками переходить было страшно.

—  Не  смотри   вниз,— предупредил   Саймон,   когда   Мэри   ступила   на доску, но не смотреть она не могла.

Она видела, как бежит вода, и чувствовала, как у нее щемит под ло­жечкой.

—  Я упаду... Саймон! — вскрикнула она,  и он тут же подал ей руку. Он помог ей, а затем позвал Кришну:

—  Иди, не бойся. У девчонок отсутствует чувство равновесия.

И подмигнул Мэри. Она поняла, что он не смеется над ней, а лишь хочет вселить уверенность в Кришну.

И все получилось как надо. Саймон спокойно стоял на конце доски, и Кришна, не отрывая глаз от его лица, благополучно перебрался на ост­ров.

—  Видишь, Мэри, я не испугался. Не то что ты. Оказывается, это со­всем легко,— расплылся он от удовольствия.

—  Тогда и хвалиться нечем,— заметил Саймон.— Чего хвалиться тем, что далось без труда?

И снова прошел по доске за сумками. От одного взгляда на него кружилась голова. Мэри поспешно отвернулась и открыла корзинку с котом.

—  Подожди выпускать его,— предупредил Саймон,  опуская сумку на землю.— Мы еще не добрались до места.

—  До какого места?

—  Увидишь.

«У Саймона совсем другой вид,— подумала Мэри.— Беспокойство ис­чезло, и глаза его сияют, как звезды».

—  Место это сказочное,— сказал он.— Подожди — и увидишь.

Он был так возбужден и счастлив, что Мэри стало даже боязно за него. И пока они взбирались вверх, пересекая остров, она мечтала о том, чтобы место это и в самом деле оказалось таким необыкновенным, каким считал его он. Только бы ей не пришлось делать вид, что нравится, и тем самым обидеть его.

Но делать вид не пришлось. Место это оказалось лучше, чем она была способна вообразить. Они спустились с заросшего мхом обрыва к неболь­шой бухте, где озеро уходило в пещеру. Что это была за пещера! Стены ее и сводчатый потолок были покрыты миллионами крошечных хрустальных шипов. Там, куда проникал луч солнца, шипы горели огнем, и в них так отражалось движение воды, что казалось, будто они сами двигаются и мер­цают, меняя цвет и становясь то лиловыми, то розовыми, то золотыми. А если подняться по кривым, вырубленным в скале ступенькам и пройти узкими извилистыми переходами, то из главной пещеры можно было по­пасть в другие пещеры, или помещения, каждое из которых украшено своим хрустальным узором. А с потолка свисали крошечные люстры, похожие на пчелиный рой или на виноградные гроздья.

—  Это искусственный грот,— объяснил Саймон.— Его построили вла­дельцы усадьбы лет двести назад. Я вычитал про это в старинной книге, которую нашел в лавке у дяди Хорейса.  Его воспроизвели на манер на­стоящего грота в Италии.

—  Для чего?

—  Для   забавы,   наверное.   К   главной   пещере   пристроена   даже   при­стань, только она уже вся сгнила.

—  Они,   наверное,   были  сказочно  богаты,— заметила   Мэри.— Какие-нибудь миллиардеры. Это брильянты на стенах?

—  Нет,   это   кварц,— засмеялся   Саймон.— А   под   ним   кирпич.   Его видно в тех местах, где хрусталики отвалились.

Они обошли весь грот, и восторгам их не было предела. Потом Саймон повел их в самое верхнее помещение, где полом служила сухая утоптанная земля, а сквозь зарешеченное окно проникал сумеречный, крапчатый свет. В одном углу в полу было выдолблено углубление, прикрытое ветками и полное консервов: лосось, сардины, фасоль в томате.

—  Я купил эти консервы на деньги,  которые заработал разноской га­зет,— объяснил Саймон.— Каждую неделю покупал несколько банок. Мы с Кришной, пожалуй, будем спать здесь. Ему тут будет спокойно. Я при­нес одеяло и спальный мешок...

Кришна смотрел на Саймона с обожанием.

—  Как хорошо, что ты остаешься со мной,— сказал он. Саймон несколько смущенно взглянул на Мэри.

—  Я сказал маме, что иду в путешествие и буду ночевать на открытом воздухе. Я часто так делаю во время каникул. И мама ни о чем не спро­сила.

—  А  мне  почему  ты  ничего не сказал?—возмутилась  Мэри.— Мне, конечно, наплевать...

У нее перехватило дыхание. Какая несправедливость! Кришну нашла и спасла она, а теперь они договариваются за ее спиной. Все мальчишки одинаковые. Дружат с девочкой, пока никого нет рядом, а стоит появиться другому мальчишке, как они тут же не желают иметь с ней никакого дела.

—  Пойду лучше покормлю Ноакса,— сказала она и,  гордо подняв го­лову, отправилась в главную пещеру. Она достала из сумки молоко, яйцо и  коньяк  и  палочкой  размешала  все  вместе  в  жестяном  котелке.   И  при этом  мурлыкала  про себя  какой-то  веселенький  мотив — пусть  Саймон  не думает, что она обиделась.

Он подошел и остановился у нее за спиной, глядя, как Ноакс, нетвердо держась на трех ногах, лакает молоко.

—  Извини,  пожалуйста,— наконец произнес он.