Киприды.
Колин побагровел. Роберт расхохотался, а Оливия воскликнула:
— О… неужели?!
Дело в том, что у леди Финн имелась двухстраничная инструкция, посвященная этому скандальному мероприятию. Бал Киприды ежегодно устраивали самые блистательные столичные дамы полусвета, и ни одна порядочная и уважающая себя светская дама не отважилась бы появиться там — хотя мужья этих дам стекались туда толпами.
— Да, это весьма любопытно, — в смущении пробормотала Оливия, лихорадочно подыскивая другую тему для разговора.
Роберт с улыбкой поглядывал на девушку; причем веселье его было необыкновенно заразительным, и Оливия, чтобы не рассмеяться, прижала ладонь к губам.
«Неужели, — думала она, — передо мной все тот же Роберт Данверз? Ведь он сейчас такой добродушный и вместе с тем страстный… Смогу ли я когда-нибудь разгадать тайну его зеленых глаз?» Ей казалось, что за эту тайну она могла бы отдать все золото Испании.
Впрочем, какой смысл задавать себе вопросы, на которые все равно не сможешь найти ответа?
Повернувшись к Колину, Оливия спросила:
— Капитан Данверз, вы ведь уже бывали в Лиссабоне? Говорят, это очень красивый город. Прошу вас, расскажите о нем.
Колин был рад сменить тему, поэтому тут же принялся описывать красоты Лиссабона. Роберт, не во всем соглашаясь с братом, добавлял кое-что от себя. Оливия, слушая вполуха, думала о своем. Что с ней будет после встречи с Веллингтоном? Сядет на корабль и отправится домой? А потом что? Виселица?
А может, в Лиссабоне уже знают о том, что произошло в доме Чамбли? Может, ее уже ждут у причала с кандалами и с исповедником для совершения предсмертного обряда? Или просто посадят на первый же корабль, направляющийся в Англию?
И совсем уж не хотелось думать о том, что будет с ней, если вдруг ее прочтение окажется неверным и сокровища не найдут. Майор Данверз тогда, наверное, собственноручно повесит ее на первом попавшемся суку.
Оливия закашлялась, подавившись кусочком пирога.
— С вами все в порядке? — спросил Роберт и, перегнувшись через стол, легонько похлопал ее по спине.
Его прикосновение даже сквозь платье обожгло ее. Их взгляды встретились, и Оливии почудилось, что во всем мире нет никого, кроме них с Робертом. Она не сомневалась, что у него возникло такое же ощущение — он увидел в ее глазах желание… и надежду.
Тут он отвел глаза, и чары сразу же развеялись.
— Все в порядке, благодарю вас, — сказала Оливия. — Просто мне надо выйти на свежий воздух.
Она встала из-за стола; Колин с Робертом также поднялись. Оливия поблагодарила капитана за угощение и вышла из каюты. Роберт смотрел ей вслед и чувствовал, что ему хочется идти за ней, хочется всегда находиться с ней рядом. Он и прежде считал ее красивой, но в этот вечер наконец-то увидел Оливию во всей красе — чудесное платье Джорджианы открыло то, что так долго было скрыто под строгими траурными нарядами.
Не в силах сдержаться, Роберт последовал за девушкой.
— Ты куда? — спросил Колин.
— Не беспокойся, я не собираюсь ее соблазнять, — ответил майор и тут же понял, что солгал.
— Хм… — пробормотал Колин. — Даже удивительно, что ты хоть что-то съел из того, что подавали на стол. Ты ведь весь вечер только и делал, что пожирал глазами аппетитную мисс Саттон.
Роберт направился к двери, но брат его остановил.
— Я бы не советовал тебе за ней идти.
— Черт возьми, почему? — Роберт отстранил руку Колина.
— Потому что в последний раз Джорджи надевала это платье восемь месяцев назад.
— И что же? — спросил Роберт.
— Через месяц у нас должен появиться еще один ребенок, — сказал Колин, но Роберт, переступивший порог, уже не слышал этих слов.
Глава 10
Роберт догнал Оливию на верхней палубе. Майор решил, что все-таки поговорит с ней об Орландо, спросит, что ей известно о его смерти. Он еще днем хотел расспросить ее, но тогда разговор не сложился.
Конечно, ему очень хотелось, чтобы Колин оказался прав (брат считал, что мисс Сатгон не имела никакого отношения к смерти Орландо), но факт оставался фактом — Оливия оказалась на месте преступления с дымящимся пистолетом в руке. Следовательно, она вполне могла нажать на спусковой крючок.
Ночь была тихой и темной, и над палубой высоко в небе мерцали миллионы звезд; по волнам пробегала серебристая лунная дорожка.
Белое платье Оливии, казалось, светилось во тьме и притягивало… И Роберт вдруг почувствовал, что его неудержимо влечет к ней.
— Мы становимся ближе, — проговорил он, подходя к девушке. — Во всяком случае, не отдаляемся друг от друга.
Не оборачиваясь, она ответила: — Это все благодаря нашей беседе во время обеда.
Немного помедлив, Роберт сказал:
— Я хотел вас кое о чем спросить.
Оливия наконец-то повернулась к нему. Ее рыжие волосы сияли в лунном свете.
— Все мои секреты вам уже известны, майор Данверз. Он приблизился к ней почти вплотную.
— Во-первых, я хочу поблагодарить вас за то, что вы меня спасли.
Ему хотелось заключить ее в объятия, и, чтобы не поддаться искушению, он крепко вцепился в поручни.
— Вы уже поблагодарили, — сказала она, глядя за борт. — Полагаю, на моем месте любая другая поступила бы так же.
У нее был необыкновенно изящный профиль. А губы… Он мог бы целовать их непрерывно до конца жизни. О… как же он желал ее! Только бы она побыстрее произнесла слова, которые принесут облегчение его измученной душе.
Ему хотелось, чтобы она сказала: «Я не причастна к убийству».
Однако в ушах у него все время звучал голос Чамбли — тот утверждал, что Оливия помогала лорду Брэдстоуну вполне сознательно и по своей воле. Роберту хотелось поскорее развеять терзавшие его сомнения, но он не знал, как начать разговор, поэтому сказал первое, что пришло в голову:
— Плечо меня уже совсем не беспокоит. Где вы научились лечить огнестрельные ранения?
Она вздрогнула и, по-прежнему глядя за борт, проговорила:
— Видите ли, лечить мне довелось лишь однажды. Но дело в том, что леди Финч считает себя большим знатоком медицины. Она лечит в своем поместье всех, кто получает какие-либо травмы, и я несколько раз ей ассистировала. Хотя, конечно, это совсем не то, что было в вашем случае, — добавила она со вздохом. — Так что на самом деле вы должны быть благодарны ее светлости. У нее есть несколько довольно подробных инструкций по уходу за всевозможными ранами, и я столько раз их переписывала, что, кажется, выучила наизусть.
Оливия немного помолчала, затем, взглянув на Роберта, спросила:
— Вы хотели меня спросить еще о чем-то? Он в смущении пробормотал:
— Пожалуй, да… Как вы… В общем… Черт побери, ведь не каждый день приходится видеть, как женщина стреляет в мужчину. Где вы научились так обращаться с оружием?
На сей раз Оливия не вздрогнула, однако майор не сомневался: она поняла, куда он клонит.
— Вас, наверное, интересует не где я научилась стрелять, а когда, не так ли?
— Но ведь вы сами, пожалуй, согласитесь… Весьма необычно для женщины…
— Отважиться на убийство? Вы это имеете в виду? Роберт отвел глаза.
— Да, именно это.
— То есть вы хотите знать, стреляла ли я в кого- нибудь до того, как выстрелила в Чамбли, ведь так?
Девушка пристально посмотрела на майора, и он в растерянности пробормотал:
— Но я никогда не говорил…
— Не лгите, Роберт, — перебила Оливия. — И не стоит оправдываться. С той минуты, как мы с вами впервые встретились, вы все время пытаетесь спросить меня об этом.
Он молча пожал плечами.
— Вы хотите знать, не я ли убила того несчастного юношу, — продолжала Оливия. — Вы хотите знать, не принимала ли я участия в том убийстве. А ваши чувства что говорят об этом? Или еще лучше: что вам об этом говорит ваше сердце?
Чувства? Сердце? Чувства говорили ему, что эта женщина способна на все.
Неужели и на убийство?
— Не знаю, — ответил он наконец.
— Не знаете? После всего, что с нами произошло, вы не знаете? Как же так?
Она посмотрела ему прямо в глаза, и он почувствовал, что от его ответа будет зависеть очень многое. Ему хотелось сказать ей правду, хотелось полностью ей открыться, чтобы у них не было друг от друга никаких тайн — чтобы вообще между ними не было ничего, кроме их взаимного влечения. Но увы, сейчас он не мог сказать ей всю правду.
Откашлявшись, майор проговорил:
— Все дело в том, что прежде всего я обязан выполнить свой долг. Вы вынудили меня доставить вас к Веллингтону. Но я был бы глупцом, если бы решился представить вас ему, не зная о том… Видите ли, ваша репу…
— Что?! Моя репутация убийцы? Скажите еще, что я — французская шпионка!
Майор еще больше смутился; он вдруг понял, что его подозрения нелепы.
— Роберт, я никого не убивала. Несмотря на то что писали в газетах, несмотря на то что говорил по этому поводу Чамбли, — я не убивала этого человека.
Майор с облегчением вздохнул. Оливия говорила с такой уверенностью и так смело смотрела ему в глаза, что он не мог ей не поверить. Да, теперь последние сомнения развеялись — конечно же, она не убивала Орландо.
Она по-прежнему смотрела ему прямо в глаза — смотрела так, будто ждала, что он перелезет через стену, которую сам же между ними воздвиг. И она ждала его по другую сторону стены, ждала с нетерпением…
Подул свежий ночной бриз и растрепал волосы Оливии. Длинные пряди упали ей на плечи, а несколько вьющихся локонов взмыли вверх и заплясали на ветру. Она попыталась
