уже сейчас превратилась в сплошную трепещущую массу неудовлетворенного желания!
У нее перехватило дыхание при виде графа, идущего через весь зал и рассматривавшего дебютанток. Очевидно, он ждал, когда начнется музыка. Судя по словам матери, он приглашал почти каждую, умолял представить его незнакомым девушкам, красивым и не очень, а потом появлялся на следующем балу, где повторялось то же самое.
Но если остальные мило краснели и бросали в его сторону нежные взгляды в попытке привлечь его внимание, Гермиона отводила глаза. Ей ни к чему было смотреть на него, ведь она побывала в его постели. Нежилась в кольце его сильных рук. Чувствовала, как он наполняет ее, накрывает своим телом. Берет нежно и грубо, медленно и так быстро, что ей становилось трудно дышать.
Ее колени подогнулись, а внизу живота стало горячо. Гермиона стиснула зубы и попробовала подумать о чем-то другом.
О его поцелуях… или прикосновениях.
О, черт бы все побрал! Так не пойдет!
И она стала наблюдать, как он мерит шагами зал. Как полубезумный взгляд скользит по девушкам, стоящим у стен.
Он был похож на волка, выбиравшего, кого из ягнят съесть.
А когда он не изучал взглядом каждую девицу, оборачивался к окну.
В ожидании захода солнца.
Да, она обещала Куинс, что не станет искать общества графа, ибо предостережения леди бросили тень на ее сердце.
«…тебе не приходило в голову, что он использует тебя, пытаясь заполучить кольцо?»
О, эти ужасные слова, заставлявшие Гермиону сомневаться в истинных чувствах Рокхерста! Но сейчас, глядя на него, она думала только об одном. Все сомнения отошли куда-то далеко.
Она хотела его.
И впервые за всю неделю кольцо дрогнуло, пробуждаясь к жизни.
«Скоро. Скоро мы сможем быть вместе».
Вот только как найти способ улизнуть от матери?
Гермиона с тревогой посмотрела в окно.
Если бы только она могла исчезнуть незамеченной и проскользнуть сквозь толпу! Проходя мимо графа, она шепотом пригласит его следовать за ней. «Пойдем со мной, Рокхерст. Люби меня сегодня ночью! Я люблю тебя, как ни одна женщина на свете. И не хочу другого мужчины…»
И он пойдет за ней, это так же верно, как то, что солнце вот-вот сядет. Пойдет за ней в сад, где жадно схватит в объятия и сожжет в пламени сладострастных поцелуев. Сделает все, чтобы они были вместе. Проведет целую ночь в постели с ней. С ней. Со своей Тенью. С женщиной, которую любит.
И тут в ее мысли вторгся внутренний голос, чем-то похожий на голос мисс Берк: «Может, он и любит свою Тень, но ведь не тебя? Не леди Гермиону Марлоу». Остроумная шуточка, ничего не скажешь!
Убежденность Гермионы в любви графа поколебалась. Что будет, если она подойдет к Рокхерсту и произнесет приглашение от своего имени? От имени ничем не примечательной Гермионы Марлоу?
Она плотнее сжала губы. О Господи. У нее осталось не больше двух минут!
– Минни! – прошептала мать. – Что с тобой? Выглядишь бледнее трески.
– Я себя неважно чувствую, – честно ответила Гермиона. Перед преображением ей всегда становилось не по себе. – В зале невыносимо душно.
Она покачнулась. Ноги неприятно дрожали. Она не смела взглянуть вниз, боясь, что туфли уже стали невидимы.
– О небо, девочка! Только не падай в обморок, иначе станешь всеобщим посмешищем. Если тебе дурно, выйди в сад и подыши свежим воздухом.
Мать подтолкнула ее к двери, и других приказов не потребовалось. Гермиона пробежала по залу, огибая усыпанных драгоценностями матрон, хорошеньких девушек и неотразимых джентльменов, и наконец оказалась у высоких стеклянных дверей, ведущих в сад. Они уже были приоткрыты, так что ей ничего не стоило выйти наружу. В сгущавшийся закат.
Рокхерст заметил поспешный уход молодой леди, и сердце словно остановилось. Он подошел к окну, взглянул в сад, сверкающий оттенками красного и золотого, в ожидании ночи.
Тень.
Это должна быть Тень. И хотя в этой мисс не было ничего примечательного, он точно знал – в саду его Тень.
Через несколько минут она станет невидимкой. И по-прежнему останется неизвестной. Если только он не сумеет добежать до нее, пока не село солнце.
Всю эту неделю он занимался лишь тем, что искал ее: на скучных музыкальных утренниках, званых вечерах, бесконечных балах. И даже провел вечер среды в «Олмаке», постоянно ожидая того момента, когда ее пальцы лягут на его рукав. Когда он услышит приглашение, на осуществление которого уйдет вся ночь.
Он забыл о долге и обязательствах, он сходил с ума от желания и искал единственный цветок в саду, полном клумб, рабаток, бордюров и цветников.
До этого момента.
