– Опять Подмор?! – взорвался Рокхерст. – Неужели ты не слышала ни слова из того, что я сказал? Забыла, что случилось с Роуэном? Немедленно прекрати вмешиваться в мои дела и отправляйся домой.
– Но, Рокхерст…
Он шагнул к ней.
– Знаешь, что случилось с твоим драгоценным мистером Подмором?
– Он погиб, но с ним рядом не было тебя. А у меня есть ты.
Эта уверенность в нем, вместо того чтобы поднять силу духа, разозлила его еще сильнее. Дура! Маленькая упрямая дура! Но этого он ей не сказал. У него был куда более действенный способ убеждения.
– Позволь рассказать, как именно умер Подмор, – прошипел он, схватив ее за руки. – У него были оторваны конечности.
Она ничего не ответила.
– Его лишили глаз.
Молчание.
Он наклонился над ней и мрачно, угрожающе прошептал:
– И судя по всему, отгрызли уши.
Так и не дождавшись реакции, он договорил:
– Но несмотря на все это, он все еще был жив, когда я нашел его. И прекратил его страдания.
Она дрожит? Вот и хорошо! Наконец-то увидела всю глупость подобной помощи!
Было и еще кое-что. То, что он всю жизнь скрывал, чем не смел поделиться ни с одной живой душой.
– Во всем виноват я. Он пришел ко мне. Задавал вопросы, всюду совал свой нос. Тогда я был глупым юнцом и постарался его просветить. Поведал правду о своей семье. Хвастался нашими подвигами, нашей ролью в истории страны. Одалживал ему карты, дневники, книги, словом, все, что имел. Но мне в голову не приходило, что такая робкая мышка, как он…
Рокхерст отпустил ее и отступил.
– Решит все увидеть своими глазами? – прошептала она.
Рокхерст молча кивнул, а когда заговорил снова, слова будто застревали в горле:
– Я нашел его. Никогда не видел ничего страшнее. И все это моя вина. Он никогда раньше не был в Лондоне. Почти всю жизнь провел в оксфордских библиотеках. О чем он только думал?
– Не знаю, – прошептала Гермиона.
– Что я мог поделать? Ничего не оставалось, кроме как вынуть Карпио и прикончить беднягу.
Рокхерст пытался дышать, но горло сжимала судорога воспоминаний. Сердце колотилось, исполненное того же страха, который сковал его той ночью.
– Ты положил конец его страданиям…
– Я отнял жизнь у человека.
– Он сам сделал выбор и должен был знать… – не унималась Гермиона.
– Я вообще не должен был пускать его на порог. Нужно было немедленно отослать его в Оксфорд. И как только он посмел постучаться в мою дверь! В ту ночь я поклялся, что больше никогда не совершу подобной ошибки.
Но ее отвага… нет, глупое упрямство потрясло его.
– Кто-то должен закрыть эту дыру, – настаивала Гермиона. – И мы можем сделать это вместе, если только ты прочитаешь труд мистера Подмора…
Он схватил ее за плечи и стал трясти:
– Мы?! Нет никаких «мы»! Ты для меня лишь помеха. Досадная помеха. Главная причина… – Он осекся, прогоняя мрак, угрожавший поглотить его.
Но было поздно.
Потому что она прекрасно поняла, что он имел в виду.
– …гибели Роуэна? – прошептала она. Теперь наступила его очередь упорно молчать.
– Думаешь, я этого не знаю?
Рокхерст прерывисто вздохнул. Потому что смерть волкодава была на его совести.
– Иди домой, – устало обронил он. – Иди домой немедленно.
– Ни за что. С места не тронусь, пока ты не пообещаешь, что мы вместе закроем эту дыру. Повторяю: вместе.
Слепящая ярость затмила доводы рассудка.
– Черт побери, женщина, я приказываю тебе забыть об этом! – прогремел Рокхерст.
Она ничего не сказала.
