Граф и его Тень остались одни.
– Где ты была? – спросил он.
– Но я же объяснила! Не поверишь, во что превратились мои ботинки после путешествий от фермы к ферме.
– Я куплю тебе всю лавку, – предложил Рокхерст.
– Обязательно купишь. Я чертовски устала, разыскивая для тебя собаку.
Она слегка повернулась, но тут же замерла, сообразив, что едва не выдала себя.
– Поверь, люди буквально таращатся на тебя, когда объясняешь, что тебе необходим сумасшедший волкодав.
Нечто вроде сочетания оранжевого шелка с лентами цвета примулы.
Он рассмеялся. Она по-прежнему его плутовка!
– Тень, повернись ко мне! – попросил он и затаил дыхание. Но с таким же успехом он мог просить Луну спуститься к нему.
– Все еще воображаешь, что можешь мне приказывать?
Настала ее очередь смеяться. Мало того, она наотрез отказала ему!
Граф, едва не свернув шею, ухитрился увидеть ее подбородок, как и предполагалось, надменно вздернутый.
– Когда вы поймете, милорд, что можете командовать Лондоном, но не мной?
Граф тяжело вздохнул.
– Пожалуйста!
Боже, он так хотел увидеть ее лицо! В ту ночь, на крыше собора, ее образ был слишком нечеток, словно дымка, достоверности которой нельзя поверить!
– Не могу, – пробормотала она, шагнув к двери. Но он поймал ее прежде, чем она смогла ускользнуть. В ту ночь он едва ее не потерял, но больше такой ошибки не сделает!
– Пожалуйста, позволь увидеть себя! Она снова покачала головой.
– Не хочу видеть разочарование в твоих глазах. В ту ночь… словом, этого достаточно. Поверь, ты не хочешь знать, кто я такая.
Но он хотел. Не важно, что она этого боится. Какие глупости! Разочароваться в ней? Да разве такое возможно?
Он точно знал, кто она такая – женщина, укравшая его сердце.
Он сжал ее запястье, наслаждаясь теплом, прогонявшим холод, окутавший его с той ночи, когда он…
Рокхерст закрыл глаза.
С той ночи, когда он потерял Роуэна.
– Отпусти меня, – прошептала она. – Пожалуйста. Я должна.
Она неожиданно затрепетала, и Рокхерст, открыв глаза, уставился на пустое пространство.
Он резко повернул голову к открытой двери. По небу протянулись великолепные алые пальцы заката.
Пусть он еще держит ее, но она исчезла!
– Черт возьми, – выругался он, не желая отпускать ее из страха, что она уйдет, прежде чем…
Прежде чем что? Умолять ее о прощении? Заклинать остаться с ним?
Ничто не изменилось. Дыра оставалась открытой, а ей по-прежнему грозила опасность.
Черт, все так и будет, пока он не исполнит своего предназначения. Того, для чего он рожден.
И он едва не сказал ей этого, но тут у дома остановился наемный экипаж, откуда с трудом спустился Кэппон, пошатываясь под тяжестью собственного брюха. Одетый в модное бутылочно-зеленое платье и шляпу, он выглядел настоящей дамой, так что кучер едва не свалился с козел, когда Кэппон стал выражаться, как матрос, проклиная беднягу за то, что так долго вез его до Мейфэра.
– Мерзавец! – все еще бормотал владелец борделя, поднимаясь на крыльцо – О, вот и вы, милорд. Простите, что приехал прямо к вам, а не прислал мальчишку сообщить, что Тиббетс пропал, и я боюсь худшего.
Рокхерст отпустил руку Гермионы в тот момент, как Кэппон принес дурные вести, и она воспользовалась его невольным промахом, чтобы спрятаться в углу.
Гермиона молча ломала руки. Она знала, что означают эти новости.
Она солгала Рокхерсту. И не все это время провела в поисках волкодава. Всю прошлую ночь она наблюдала за графом из глубины большого кресла в оружейной комнате. К сожалению, проворный помощник Кэппона был их единственной надеждой отыскать дыру.
А вот теперь их талантливый шпион исчез, и больше никого не осталось. Никого, если не считать…
Гермиона вжалась спиной в стену и тихо вскрикнула:
