— И если бы этот джентльмен сделал вам предложение, вы приняли бы его?
— Конечно, нет! — нахмурилась она.
— Ах, но любовь заставляет мужчину совершать нечто, о чем он прежде и не думал. Даже действовать без предложения руки и сердца.
— Тогда он не джентльмен, — заявила Люси. — Кроме того, леди чувствует, когда мужчина действительно любит ее или хочет ее соблазнить либо пофлиртовать с ней.
Квиты. Очко в пользу мисс Люси. Но Клифтон не собирался уступать.
— Вы полагаете, что мистер Моггз просто играл с вами?
Люси нахмурилась:
— Монди Моггз не любил меня. Он храбрый во хмелю и слишком высоко себя ценит. А вся его ценность, прошу заметить, состоит из дома с прохудившейся крышей, обшарпанного фургона, на котором он перевозит грузы, когда не пьян, чтобы отличить север от юга, и старой клячи, у которой достаточно здравого смысла, чтобы регулярно кусать его, напоминая, кто из них двоих умнее.
Клифтон улыбнулся:
— Значит, имей он титул, поместья, доход и полную конюшню воспитанных лошадей, вы не сбили бы его с ног? Позволили бы ему осуществить его низкий план?
Люси сжала губы, поняв, что он поймал ее на слове.
Поскольку они оба знали, что когда Клифтон хотел сорвать поцелуй с ее губ, Люси Эллисон меньше всего думала о том, чтобы оглушить его.
— Ну, лорд Клифтон, вряд ли это справедливое сравнение, — объявила Марианна. — Какая женщина не вышла бы за такого? Даже на Люси пришлось бы сильно надавить, чтобы она отказалась.
— Я отказалась бы. — Но едва ли ее утверждение прозвучало убедительно.
— Не похоже, что такая возможность представится. — Марианна, повернувшись к столу, наполняла бокалы и тарелки. — Мало кто из мужчин отважится приехать сюда, опасаясь, как бы Люси не обошлась с ним так же, как с Монди Моггзом.
Когда маленькая гостиная наполнилась смехом, Клифтон заметил, что единственный, кто не находит историю забавной, это сама Люси, она не смеялась.
И, забывшись на миг, он увидел в ее глазах тот же самый настороженный свет, который заметил перед тем, как собрался поцеловать ее.
Оборвав всех, Клифтон поднял бокал и обратился к ней:
— Мадам, мы с братом забыли о хороших манерах. Я должен поблагодарить вас за щедрый ужин. Вы слишком добры к нам.
— Справедливо, — добавил Малком. — Мой брат прав. Нам не следовало смеяться над вами, вы замечательно нас накормили. Тушеная говядина просто восхитительна, благодарю вас за вашу доброту.
Марианна тоже подняла бокал.
— За что вам следует благодарить, так это за то, что жаркое не такое, как Люси приготовила для лорда Роча, — прокомментировала она.
— Сестра! — запротестовала Люси. — Помолчи.
Недавний разговор всплыл в памяти графа: «…и никаких фокусов с его жарким. Это тебе не лорд Роч». Клифтон посмотрел на стоявший на столе горшок и перевел взгляд на свою тарелку.
— А что ваша сестра сделала с Рочем? — спросил Малком.
Марианна рассмеялась:
— Он был очень надменным и слишком высокого мнения о себе…
— Похож на моего брата? — предположил Малком.
Марианна покачала головой:
— Ваш брат гораздо надменнее лорда Роча, но он не такой…
— Осел? — подсказал Малком.
— Совершенно верно. Спасибо, сэр, — поблагодарила Марианна. — Роч был… гм… ну, как вы сказали, осел, так что Люси подсыпала ему кое-что в жаркое, и он после этого полтора дня провел в туалете. — Марианна прикусила язык, глаза ее озорно блеснули. — Вскоре после этого он уехал и, когда вернулся в Лондон потом, вел себя гораздо скромнее. Он не присоединился к остальным помощникам мистера Пимма в Португалии.
— Ему и не следовало этого делать, — заметила Люси. — Это был бы огромный риск для всех.
Теперь пришла очередь Клифтона уставиться сначала на Люси, потом на свою тарелку. Даже Малком чуть отодвинулся от стола, потеряв интерес к неожиданному ужину.
— О Господи! — Люси обмакнула в горшок кусок хлеба и съела. Клифтон и Малком не сводили с нее глаз. — Этого довольно? — спросила она и вытерла губы.
Потом она снова наполнила их тарелки и со стуком поставила на стол. Взяв свои бокал кларета, Люси подошла к карточному столику в углу.
Марианна уже устроилась в кресле. Подавшись вперед, она спросила:
— Чей ход?
— Мой, — объявила Люси, кивнув на разбросанные карты. Девушки возобновили прерванную игру, забыв про мужчин.
Клифтона несколько обескуражила судьба Роча. Люси Эллисон выставила бедолагу, потому что он был… гм… ослом.
«И ты будешь ослом, если потерпишь неудачу…»
Чувство тревоги, которое испытывал Клифтон, и намек на предложение прошелестел в его ушах.
«Так что уходи».
Голос мало чем отличался от голоса Люси.
Пораженный, он оглянулся и увидел, что девушка наблюдает за ним. С таким превосходством, что любой герцог рыдал бы от зависти.
Тот же самый взгляд, который днем провоцировал поцеловать ее.
Сердце Клифтона на миг сжалось. Не от смутных эмоций, а от решимости показать этой сующей всюду свой нос девице, что он не лорд Роч.
Клифтон кивнул Люси со всей благородной грацией его предков, только чтобы подействовать ей на нервы. Но чего он действительно хотел, так это узнать о ней побольше.
Потом, взглянув на ее сестру, спросил:
— Кроме мистера Моггза у вас были поклонники, Люси? — Как он и подозревал, Марианне после второго бокала кларета не терпелось пролить свет на семейные тайны.
— Никого, кроме Арчи, клерка в конторе мистера Страута, — подскочила она.
— Марианна!
— Арчи из конторы мистера Страута? — спросил Клифтон тоном заядлого сплетника.
Марианна с удовольствием попалась на удочку.
— Мистер Страут — папин поверенный в Лондоне. Когда у него к папе дела, он посылает сюда Арчи. Он увлекся Люси.
— Нет!
Марианна проигнорировала протесты сестры.
— Тогда почему он принес тебе цветы в позапрошлое воскресенье, когда у него никаких дел здесь не было?
— Да, и я три дня чихала не переставая. — Люси шевельнулась в кресле. — Мечта Арчи — это место в министерстве иностранных дел, он думает, что, если очарует меня, папа ему поможет.
— У него нет связей, чтобы самому этого добиться? — спросил Малком. — Или он такой же, как мистер Моггз?
— О Боже! Нет, конечно, — покачала головой Марианна. — У Арчи очень хорошие связи, но его дедушка считает Арчи глупцом.
— Его дедушка всех считает глупцами, — сказала Люси.
— Это верно, — вздохнула Марианна. — Но скажи спасибо, что он достаточно глуп, чтобы влюбиться в тебя.
